О духовной жизни современной Америки

Просто удивительно, до чего же Америка тщится обнести высокой оградой свой собственный мир в этом мире. Подобно тому как она уверяет, будто ей достаточно людей, точно так же утверждает она, будто ей хватает интеллекта, и, пребывая в этом блаженном заблуждении, силой препятствует притоку в страну извне всех плодотворных течений духовной жизни: американцы убеждены, что ни в какой сфере приток свежих импульсов из чужих краев им не нужен. Это не сразу бросится в глаза, если попросту пересечь страну из конца в конец. Только в повседневности почувствуешь это, в зале суда и в церкви, знакомясь с театрами и литературой, совершая поездки на Восток и Запад Америки, бывая в свете, посещая американские школы и американские семьи, читая газеты и прислушиваясь к разговорам американцев на улице, плавая вместе с ними по их рекам и трудясь вместе с ними в прериях — только проникнув в гущу американского народа таким вот образом, сможешь составить себе сколько-нибудь полное представление о всеохватности этого американского самодовольства. Именно Америка, где смешение космополитических элементов много больше, чем в любой другой стране, сознательно отгораживается от всех современных культурных течений в мире. Американская культура несет на себе печать старости, а еще и обычаев других народов, это заимствованная культура, принесенная в страну первыми поселенцами, культура, уже отжившая в Европе и ныне умирающая в Америке, попросту говоря, английская культура. «В своем большинстве мы воспитаны в духе британского менталитета, — писал один на редкость самокритичный американский автор, — и мы еще не приспособили своей натуры к новым условиям нашей жизни. Наши философы еще не открыли нам, что же есть наивысшее благо, также и наши поэты еще не воспели высшую красоту жизни, той, какою мы живем. Поэтому мы читаем лишь книги, содержащие старинную английскую премудрость, и играем старинную музыку»[4].

Даже в тех областях, где и самим американцам понятно, что ведущее место принадлежит не им, а другим странам, — даже там они не удосуживаются принять новые культурные импульсы извне. Такое они полагают ниже своего, достоинства. В точности та же идея, которая появилась в запрете на иммиграцию, сказалась и на таможенной политике американских властей по отношению к ввозу в Америку иностранной литературы и предметов искусства. Только в прошлом году Европа заплатила шестьсот двадцать пять тысяч долларов за разрешение показать американцам произведения современного искусства, что составляет два с четвертью миллиона крон. Вот как встречают искусство по ту сторону океана, не говоря уже о еще более свирепом таможенном прессинге на литературу. А между тем американская казна переполнена деньгами, которые американцы не знают, куда девать, однако Соединенные Штаты сохраняют 35-процентную пошлину на ввоз произведений современного искусства других стран. И такое делается в момент, когда американская культура умирает, медленно, но верно умирает от старости. Так спрашивается, как же можно было не трогать Уитмена, коль скоро он в своей книге сказал человеческое слово о делах человеческих? И мыслимо ли было позволить Уэллсу безнаказанно сочинять стихи, отмеченные влиянием европейской литературы!

Характерно, что американские таможенные правила в области искусства допускают исключения лишь в двух случаях. Первое правило — что само по себе показательно — патриотического свойства: американские художники, живущие за границей, могут беспошлинно посылать свои работы на родину, но если их полотна обрамлены, тогда они должны платить отдельно пошлину за раму, потому что рама эта, видите ли, подлого чужеземного происхождения. Второе исключение — что тоже весьма показательно — касается антиквариата. Министр финансов (!) в 1887 году опубликовал постановление, которое впоследствии было законодательно утверждено, о том, что картины, написанные до 1700 года, на правах антиквариата могут ввозиться в Соединенные Штаты беспошлинно. Этот характерный факт свидетельствует о взгляде Америки на развитие культуры. Америка раскрывает свои двери исключительно для старинной культуры, то есть для культуры времен, предшествующих XVIII веку. А ведь дерзкое старинное искусство точно так же способно ранить души благополучных янки!