О двойках, пирожных и настоящей дружбе

– В масках? Странно, вроде бы не ожидается никакого маскарада, – в очередной раз пошутил Хитрый.

– Неужели в Париже еще остались «динозавры», готовые размахивать этими стальными зубочистками, кроме Вас с месье Браном.

– Я выхватил шпагу и начал драться с ними, – продолжал «Опоздавший», не реагируя ни на остроты Хитрого ни на усмешки Щеголя. – Но со спины на меня наскочил еще один нападавший и, ударив палкой по моей шпаге, сломал ее. После этого все трое ретировались, – закончил Опоздавший и извлек из ножен свое оружие с обломанным острием клинка.

– Мерзавец! – повторил Полноватый, бросив взгляд на Хитрого и, вытащив свою унтер–офицерскую шпагу из ножен, протянул Опоздавшему. – Возьмите, Даниэль!

– Попридержите–ка ваш язык, месье Бран, – зло произнес Щеголь, – и вашу шпагу. Месье Кокь будет сражаться своей. Это его же условие – драться своим оружием.

– Но это бесчестно, граф! Клинки должны быть одинаковой длины! – возразил Полноватый.

– И все-таки, месье Бран, вопреки моим предупреждениям, вы не следите за своим языком, – Щеголь резко выдернул из ножен свой шведский палаш. Клинок его был длиннее, клинка Опоздавшего сантиметров на двадцать. – Я вызываю вас на дуэль!

Полноватый побледнел.

– Что же вы, язык проглотили, месье Бран? – мелко захихикал Хитрый.

– Граф, а вы не слишком торопитесь? – спросил Опоздавший. – Не окончив дуэль со мной, вы уже думаете о следующей.

– Так вы не отказываетесь драться своей шпагой, месье Кокь? – спросил Щёголь.

– Нет! – уверенно ответил Опоздавший.

– И не желаете поменять оружие дуэли на более прогрессивное – огнестрельное?

– Ни в коем случае! – улыбнулся Опоздавший. – Я наслышан, что у ваших оппонентов пистолеты часто дают осечку. Начнем?

– Это безумие, Даниэль, – испуганно прошептал Полноватый.

Ворота снова заскрипели, и в парк, запыхавшись, вошел врач.

Российская провинция. Наши дни.

Ромовая баба, ускоряющий пендель и странный человек.

– Ого, какое большое! У тебя щеки то не треснут?! – прикалывался я над своим одноклассником Серегой Антоновым, пытавшимся заглотить огромное пирожное.

– Завидуй молча, – прочавкал Серега. Ему все-таки удалось откусить кусок. – И это не пирожное, к твоему сведенью, а ромовая баба.

– А вот почему, ромовые бабы есть, снежные бабы есть, а мужиков ни ромовых не снежных нет? – спросил я, и пока Антонов задумался над моим вопросом, добавил, – Дай-ка попробовать! Наверное, очень вкусная баба, судя по твоей счастливой физиономии.

– На, кусай, только не много, – пальцами, измазанными в розовой помадке, Серега ограничил территорию, разрешенную для моего укуса.

– Офиге–енно! – протянул я, и мои слова были искренними.

– А я о чем говорил? – довольно произнес Серега, поскорей отдернув от меня сладость. – Это мне родители за вчерашнюю пятерку по математике купили.

– Везет, – тяжело вздохнул я, – а мне ничего не купили.

– Так ты же пару получил! – засмеялся Антонов, – Хочешь за двойку пирожное?!

– А что, круто было бы, – мечтательно улыбнулся я в ответ, – я бы каждый день…

Звонок на урок не дал мне закончить фразу.

– Пойдем, а то на историю опоздаем! – Серега отер пальцы влажной салфеткой, бросил ее в урну и побежал в класс. Я направился следом и чуть не натолкнулся на вышедшего из-за угла, тяжело пыхтящего школьника.

– Давай, жирный, шевели булками! – дал я ему для профилактики пенделя. Это был Саня Буров – самым толстым парень в нашем классе, да, пожалуй, и во всей параллели. – Звонка что ли не слышал?

Я уже переступал порог кабинета, когда мне на плечо опустилась чья–то рука.

– Что ты только что сказал? – раздался монотонный голос за спиной.

Обернувшись, я увидел перед собой охранника нашей школы. Ясно, сейчас будет отчитывать, за то, что я пнул Бурова.

– А чего он плетется, как черепаха? – начал я, но охранник меня перебил.

– Нет, что ты до этого сказал, когда откусил пирожное? – очевидно, «телохранитель» уже давно за мной наблюдал.

– А что? Сказал, что прикольно, если бы за двойки пирожные давали, – повторил я свои мечты. – Что пошутить нельзя?

– Пошутить, можно, – произнес охранник, делая длинные паузы между словами. – А можно не шутить, а действительно получать пирожное за каждую неудовлетворительную отметку.

– Простите, я на урок опаздываю, – ответил я человеку, очевидно, с психическим расстройством, и шагнул было в класс. Но он опять остановил меня.

– У меня нет психического расстройства, – он что телепат, я же не произнес это вслух.

– А за опоздания можно получать вот это, – охранник взмахнул рукой, и у него на ладони появилась большая конфета в ярком фантике. – И поскольку ты уже опоздал, держи!

– Вы что фокусник? – спросил я, принимая протянутую конфету.

– Нет, я не фокусник, я злой волшебник, – ни в голосе, ни в выражении лица человека не было ни капли иронии.

– Какой же вы злой, если конфеты раздаете? – улыбнулся я.

– Петухов, ты с кем там разговариваешь? – раздался строгий голос Татьяны Геннадьевны. – Извини, что отвлекаем тебя, но у нас вообще-то урок. В твоих планах есть его посещение?