О, этот вьюноша летучий!

Ильгиз стер пыль с портрета, и они увидели лик молодого фанфарона в кожаном шлеме, с усами, изогнутыми, как рога горного козла.

На одном из кубков было выгравировано: «Бесстрашному Вольдемару Жеребцову от восхищенных волжан. Нижний Новгород 1913 год».

– Чувствуешь, Гизя? Чувствуешь? – колотя зубами от возбуждения, шептал Петя. – Мы на правильном пути… Такая находка!

– Главное спокойствие, Петька! – бормотал, трясясь, Ильгиз. – Собери свои стальные нервы в железный кулак.

И вдруг они услышали:

– Ой!

Луч фонарика метнулся по стене и осветил фигурку Эльмиры. В руке у нее была свеча.

– Ой, сколько цветных металлов! – выдохнула девочка. – Это же настоящий клад!

Словно гепарды мальчишки ринулись к ней и схватили за руки.

– Ну, что будем с ней делать? – бешено воскликнул Ильгиз.

– Замуруем! – рявкнул Петя.

– Замуровать? Это уж слишком, – грустно вздохнул Ильгиз.

– Я готова, – прошептала Эльмира, вытирая глаза рукавом. – Муруйте!

Петя и Эльмира медленно шли по саду между мощными стволами вязов. Позади на некотором расстоянии с кислой миной плелся Ильгиз.

– Знаешь ли ты, презренная, что была на волоске от гибели? – сурово и мрачно спросил мальчик.

– Знаю, – прошептала виновато девочка.

Ильгиз сначала отстал, потом совсем остановился.

– Ты проникла, презренная, к истокам нашей тайны!

– Проникла!

Ильгиз ринулся к дереву, стремительно взлетел вверх по стволу, перепрыгнул на крышу и скрылся.

– Поклянись, что не разгласишь, – говорил Петя.

– Клянусь, – прошептала Эльмира.

Петя вдруг остановился за дровяными сараями, отвалил в сторону лист старой фанеры, раздвинул кусты, и Эльмира увидела самодельные солнечные часы. По ним мастер Пит деловито установил время и обернулся к ней:

– Мне пришло время тебя покинуть…

– Куда ты? – робко спросила она.

– Много будешь знать, скоро состаришься.

– Ах, Петр, это невыносимо. Бесконечные тайны! – с неожиданным жеманством произнесла Эльмира.

Полоснув по ней испепеляющим взглядом, мальчик стремительно удалился. С крыши в это время доносился пленительный полный грусти альт, но девочка не слышала его.

Марина и Малахитов, взявшись за руки и с улыбками поглядывая друг на друга, шли по главной улице в вечерний час. Закатное солнце выглядывало из-за башни конструктивистского дома и косым светом озаряло окна, витрины и кафельные стены некогда импозантных торговых рядов, башни и бастионы старого кремля, купола церквей и мечети. Солнце это прыгало в глазах напряженно и радостно наэлектризованной толпы людей, молодых и старых, в глазах раненых, разгуливающих по городу в халатах, девушек в танкетках, фронтовиков, обвешанных орденами… это был свет щемящего ожидания победы, грядущего праздника, ожидания новой фантастически прекрасной жизни…

– Как ты думаешь, Женя, Гитлера поймают? Мы или союзники? – спросила Марина.

– Конечно, Берлин уже окружен! – воскликнул Женя.

– С вашего разрешения, молодые люди, – приподнял шляпу встречный старичок. – Берлин пал!

– Как пал?!!

– Гарнизон капитулировал…

Свежая эта новость молниеносно неслась уже по главной улице… Люди собирались в кучки, размахивали руками.

– Женя, какая жизнь будет после победы? – тихо спросила девушка.

– Прекрасная, новая, совсем новая жизнь, – еле слышно прошептал он ей прямо в ухо и поцеловал в щеку.

– Что ты чувствуешь сейчас? – спросила она.

– Я тебя люблю…

– А еще?

– Гордость. Я горжусь нашим поколением. Кажется, ведь сосем недавно мы были такими, как твой Петька, гоняли в футбол, фантазировали… и вот… мы выстояли… мы… понимаешь?.. мы, молодые… и те, которые погибли, и ты, и я…

– Я люблю тебя, – прошептала она.

Забыв обо всем, они стояли, прижавшись друг к другу, возле витрины сатирического окна РАСС, на котором в разных ужасных позах кривлялся угасающий Гитлер.

Между тем из толпы с противоположной стороны улицы за ними следили сощуренные глаза Пети. Мальчик стоял у входа в цирк под огромным плакатом «Финальные схватки по греко-римской борьбе с участием Громобоя, Луиса Карнеги и других чемпионов». Кепчонка Петина была надвинута на глаза, руки в карманах, то и дело он цыкал слюной через зубы. Вразвалку к нему подошел Пилюля.

– Здорово, Вакса!

– Привет, Пилюля!

– Сколько у тебя осталось?

– Десяток.

– Видишь летунов? Толкни им.

Вразвалочку – ну прямо «Костя-капитан» – Петя подошел к группе офицеров. Те возбужденно обсуждали последнюю новость.

– Эй, летуны, билеты надо? – крикнул Петя.

Один из офицеров обернулся к нему.

– Слыхал, пацан? Берлин капитулировал. Давай сюда все твои билеты.

– Уже капитулировал – какая досада, – пробормотал мальчик, считая деньги.

– …Пойдем в цирк, Маринка? – предложил Малахитов.

– Да там билетов никогда нет.

– Плевать, купим у спекулянтов. Я зарплату получил.

…Петя, увидев приближающуюся сестру, заметался, но поздно – Марина уже подбегала к нему с расширенными в ужасе глазами.

– Петя, ты чем здесь занимаешься? – она схватила его за плечо.

– Это мое личное дело! – огрызнулся мальчик, пытаясь вырваться.

– Сначала ты в чистильщики полез, а теперь спекулируешь билетами? Петя! – девушка чуть не плакала. – Если бы мама увидела…