О евреях

Однако, несмотря на это, когда русский мужик слышит о гонениях на евреев, он говорит с равнодушием восточного человека:

Невиноватого - не судят, не бьют.

Уж ему-то надо бы знать, что на святой Руси слишком часто судят и бьют невиноватых, но его представления о правом и виноватом издревле спутано, чувство несправедливости слабо развито в его неясной душе, искаженной татарщиной, боярщиной и ужасами крепостного права.

Деревня не любит людей беспокойных, даже и тогда, когда это беспокойство выражено в стремлении к лучшей жизни. Мы все - очень восточные люди, мы любим покой, неподвижность, и бунтарь, даже если это Иов, восхищает нас только отвлеченно. Люди шестимесячной зимы, туманных мечтаний, мы любим красивые сказки, но желание красивой жизни не развито у нас. И когда в плоскости ленивой нашей мысли является что-то новое, беспокоящее, - мы заботимся не о том, чтобы принять и доверчиво изучить новое а чтобы поскорее загнать его в темный угол души и похоронить там, - пусть не мешает привычному прозябанию в бессильных надеждах, сереньких мечтах.

Кроме народа, есть еще "чернь" - нечто внесословное, внекультурное, объединенное теимным чувством ненависти ко всему, что выше его понимания и что беззащитно. Я говорю о той черни, которая - у Пушкина - определяет сама себя такими словами:

"Мы малодушны, мы коварны.

"Бесстыдны, злы, неблагодарны,

"Мы сердцем хладные скопцы,

"Клеветники, рабы, глупцы".

"Чернь" и является, главным образом, выразительницею зоологических начал таких, как юдофобство.

А евреи беззащитны, и это качество особенно пагубно в условиях русской жизни. Достоевский, глубоко зная русскую душу, не однажды указывал, что беззащитность возбуждает в ней сладострастное влечение к жестокости, к преступному. За последние годы на Руси развелось довольно много людей обученных думать что они - самые лучшие люди на земле и что враг у них инородец, и прежде всех - еврей.

Этих людей долго и настойчиво убеждали в том, что все евреи беспокойные люди , забастовщики, бунтари..

Потом их осведомили, что евреи любят пить кровь ворованых мальчиков.

В наши дни им внушают, что евреи Польши - шпионы и предатели.

Если вся эта проповедь ненависти не принесет плодов кровавых и позорных, то только потому, что столкнется с равнодушием русского народа к жизни и исчезнет в этом равнодушии, разобьется о китайскую стену, за которую спрятан наш, все еще неразгаданный народ.

Но если это равнодушие будет возмущено усилиями проповедников ненависти, - еврейство встанет перед руссим народом, как племя, обвиненное во всех преступлениях.

И не впервые еврей будет поставлен виновником всех бед русской жизни, он уже не однажды являлся козлом отпущения за грехи наши, уже платил имуществом и жизнью за то, что помогал нам в судорожном нашем стремлении к свободе.

Я думаю, не надо напоминать о том, что наши "освободительные движения" странно заканчивались еврейскими погромами.

II.

Жизнеспособно и культурно только то общество, которое построено на идеях права и справедливости, ибо лишь эти идеи помогают людям побеждать зоологические начала эгоизма, только они способны внести в хаос темных чувств человека облагораживающий его свет разумной воли.

Справедливость - это та "Песнь песней", которую должны неутомимо петь все разумные люди мира, все, кто уважая себя, требует уважения к себе.

Признай за всеми те права, которых жаждешь сам, и все признают за тобою твое право быть тем, кем ты в силе быть, - это единственно прямая, честная тропа, которая приводит человека к свободе.

Русь, как это всем известно, особенно нуждается в развитии и защите идей политический и социальной справедливости, - что иное, кроме этих идей, может объединить все живые силы нашей страны, разноплеменной и неустроенной?

Русскую землю населяют свыше ста разноязычных, разноверных народностей; людей державного великоруссого племени только пятьдесят пять миллионов из ста семидесяти, не ясно ли, что нашим культурным лозунгом должен быть лозунг - свобода и единство?

Ни одно из государств мира не имеет пред собою столь грандиозной организаторской работы, ни одно из европейских обществ на обязано так энергично и чутко заботиться о внутреннем свободном слиянии всех своих творческих воль и умов, как это выпало на долю русского общества.

И нет ни одного общества, которое относится так пассивно и невнимательно к интересам и культуре инородных племен, как пассивно относимся мы, русские, к жизни племен и народностей, входящих в состав нашей империи.

Может быть, пессимисты скажут, что люди, неспособные бороться за свои права, тем более неспособны действенно защищать права иноплеменного народа; но ведь сказать так, это значит признать русское общество, русский народ духовно мертвым.

Мы непоколебимо верим в молодые, еще скрытые силы русского народа, мы верим в разум страны, в ее волю к доброй, справедливой жизни.