o f2be50149fb33788

“Боцман и

Паганель

или

тайна полярного

Об авторе: Гораль Владимир Владимирович

Закончил в 1989 году Мурманское мореходное училище им.

Месяцева по специальности штурман-судоводитель. Ходил

штурманом на российских и иностранных рыболовецких

траулерах.

В Гвинейском заливе удостоился пленения местными

пиратами. В плену с экипажем пробыл пять месяцев, бежали,

угнав собственный траулер. В настоящее время работаю на

промысловом траулере в г. Хайфа помощником шкипера.

Постоянно проживаю в г. Москве, но чаще нахожусь за

границей на промысловых судах.

О книге. Это повесть о морских приключениях.

Мемуаров не пишу, но хронология событий в моей

приключенческой морской повести соблюдена. В частности

первая часть - "Тайна полярного острова" написана по мотивам

событий, происшедших с моим судном и экипажем у побережья

норвежского острова Медвежий.

2

Приключения моряка Паганеля

повесть

часть I - "Боцман и Паганель или Тайна полярного острова"

Если радость на всех одна,на всех и беда одна.

В море встает за волной волна и за спиной спина.

Здесь, у самой кромки бортов, друга прикроет друг.

Друг всегда уступить готов место в шлюпке и круг.

Песня о друге Слова Г. Поженяна; Музыка А. Петрова

"А над морем небо чище ,даже в шторм и ненастье. Даже если

закрыто тяжелыми, свинцовыми облаками.

3

Мне кажется, что душам моряков ,коль нет на них греха

большого,куда как проще оказаться пусть не в раю , но все же, по

дороге к Свету . И не во сне..."

глава 1."Купель"

"Паганель, шевели помидорами, салабон !" Я стоял в дощатом

рыбном ящике в просторных грязно - оранжевых рокен - буксах

(брезентовой робе). Стоял я на раскоряку, молодой и красивый в

съезжающей на лоб зелёной пластиковой каске, по колено в

прыгающей и пахнущей огурцами крупной,свежевыловленной

треске.

"Жучок" наш ржавый, потерявший покой после подъема трала,

встал носом на волну. А вахта - пятеро матросов палубников -

рыбообработчиков принялась шкерить (разделывать) улов.

Погода была свежая - предштормовая и судно, то задирало нос

вверх, обнажая щербатый киль, то словно рыжая субмарина,

зарываясь в волну, браво шла на погружение.

Я исполнял славные обязанности подавалы. Заключались - же

они в том, чтобы в "темпе вальса" подбрасывать трех - пяти

килограммовых рыбин под палаческий тесак матроса -

"головоруба". От нашей с ним расторопности зависело , будут ли

вдоволь обеспечены обезглавленной рыбой трое опытных

шкерщиков. Если же они начнут простаивать ,то откроют рты и

4

начнут "Говорить". Тут уж мало не покажется. Поскольку, как у

Жванецкого: "Пить, Курить ,Говорить они начали

одновременно",то есть в раннем младенчестве.

Я никогда не отличался особой ловкостью и сноровкой и сейчас

у меня были проблемы. Если бы только у меня, проблемы были и у

моей смены. Дело в том, что для того, чтобы быстро и качественно

переработать улов, поднять трал и приняться за следующий, вахта

должна быть опытной и сработанной. В противном случае, а

благодаря мне он был точно противным, выработка снижалась ну и

заработок соответственно. Пока же скорбное поприще помощника

палача давалось мне не слишком.

В своем первом рейсе я узнал о себе много нового. Помимо

банальностей в адрес моей мамы, мне открылась тайна моего

происхождения. По мнению моих коллег среди моих предков были

не только обычные животные, но и какие-то неизвестные науке

мартыны косорукие.

Наш старпом - тучный бородатый мужчина лет пятидесяти пяти

походил на слегка опустившегося Хэма (Хэмингуэя). Имя как и

судьбу он имел трудное: Владлен Георгиевич Дураченко. По

причине сложности последнего, отзывался он на Георгиныча. Был

он человек эрудированный и как многие моряки начитанный, а

потому выражался порой весьма литературно.

Вдоволь налюбовавшись из штурманской рубки на мои

кувыркания в рыбном ящике, он торжественно произнес по

громкой связи: "Картина маслом, неизданные главы из романа

"Война и Мир" - Пьер Безухов, Дуэль с треской."

По настоящему на меня не злились. Многим из экипажа я

годился в сыновья и видимо будил здоровые родительские

инстинкты, слава богу, что не другие, впрочем тогда это еще не

вошло в моду. Виноват был матрос по причине чрезмерных