О фантастике

Первое мое впечатление – от вымирания фантастики в массовой культуре. Отдельные виды этих динозавров дотянули и до наших дней, но в совершенно неузнаваемом виде, самого же предка ныне вряд ли кто вспомнит, никому ни о чем уже не говорят такие названия, как «Кавалер Золотой звезды» или «Песнь над водами». Экранные эквиваленты оказались гораздо более живучими – скажем, «Свинарка и пастух», или «Кубанские казаки» — к слову сказать, блистательный фильм, шедевр того, что я назвал бы «шизофренической фантастикой», о его удивительных аналогиях можно писать отдельную статью. В литературе несколько позже это направление поддержал самый прославленный из нефантастов в фантастике – Шефнер; разумеется – прошу прощения за ненормативную лексику – Казанцев, и много ещё самой разношёрстной пишущей публики, нет смысла перечислять. Объединяла их (а также с читателем – путём соединения того самого жизненного опыта) некая вера. Не то чтобы они надеялись, что вскорости на Марсе будут яблони цвести, но то, что им самим придется упаковывать в полиэтилен семена и саженцы этих яблонь, допускалось вполне. Вот-де наша экономика, не дети, так внуки… «Граждане, ждите великих открытий!» — призывал Шефнер, Стругацкие писали «Полдень» отнюдь не ради сарказма, а Ефремов на полном серьёзе объяснял, какой комммунизм правильный, а какой – нет. Вскоре, однако, выяснилось, что полиэтилен для семян, скорее всего, будет китайским, а саженцы завезут из Израиля. Ушло чувство сопричастности – ещё недавно очень модное словечко – а за ним и чувство востребованности. Вы никому не нужны. Тем более в прекрасном будущем. И от массы поклонников фантастики отвалился изрядный кусок. Оставшимся же, в качестве грядущей реальности, предлагается разве что постапокалиптическое нашествие зомби.

Еще один фактор можно было бы назвать девальвацией жанра. Страшенный, непроходимый фильтр, некогда воздвигнутый государством между читателем и писателем, сегодня рухнул. Деньги, интернет и много чего еще позволяют опубликоваться с неслыханной доныне легкостью. Андеграунд, духовная отчизна старшего поколения, практически прекратил существование, и на его обломках выросло то, что именуют «литературой отличников». В самом деле, что мешает молодому человеку – образованному, даже начитанному, владеющему языками – сесть да написать что-то, и скорее всего – фантастику? Читатель найдется, да, может быть, и издатель. То, что из этой милой комбинации выпадает такое понятие, как талант, никого не волнует.

Проблема эта очень не нова. Толстой, автор величайшего романа за всю историю литературы (искренне считаю, что не «одного из», а просто самого), описывает, как граф Вронский однажды решил заняться живописью. Вот послушайте: «У него была способность понимать искусство и верно, со вкусом, подражать искусству, и он подумал, что у него есть то самое, что нужно для художника». Как вы помните, он даже имел успех у образованной публики. Вронский был типичным «отличником», и это еще бы ладно, а ведь есть еще троечники и двоечники – возникает целый поток. В наше время даже можно сказать – бизнес-поток. Тут вспоминается уже Честертон: где лучше всего прятать лист? В лесу! Другими словами, где труднее всего отыскать искомый лист? Редкий росток одаренности теряется в буйных зарослях коммерческих и некоммерческих сорняков, и десяток читателей, может, и потратят время на поиски, но великое множество плюнет и махнёт рукой. Для них слово «фантастика» стало не то чтобы ругательством, но синонимом чего-то с душком низкосортности. На мой взгляд, детектив прошёл через те же испытания с куда большим успехом.