o fdb69bf8a49d7fe3

но на излишества уже нет. Хотя и Арейна, и Назур наотрез отказались брать у меня

деньги, заявив, что они и так у меня в неоплатном долгу, да еще и живут за мой счет.

Кроме того я занималась с Филимоном и мы тренировали наше ментальное общение. С

каждым разом у меня получалось все лучше, и я даже смогла пару раз настроиться так,

чтобы видеть то, на что смотрел кот, и услышать звуки его ушами. Ощущения были

непередаваемыми.

Навещала я и водяного. Во-первых, чтобы узнать, не удалось ли передать феям о моем

существовании, во-вторых я сама пыталась пробудить свои способности. Водяной в меру

своих возможностей и знаний пытался мне помочь, но, увы... Максимум на что меня

хватало, это 'услышать' и 'почувствовать' растения и землю. То есть увидеть их сущность.

Вот примерно, как я чувствовала Дом. Ума не приложу, как мне удалось тогда во дворце

провернуть всю эту историю с превращением и излечением короля...

Появились вновь и желающие воспользоваться переходом Земля - Ферин. С Земли шли

ведьмы и травницы, всегда ненадолго и, как правило, в вечернее и ночное время. По

словам капитана Летания с территории баронства они не уходили, а просто удалялись в

лес и собирали травы, там же и ночуя. Потом возвращались. А из Ферина шли гномы. Их

отправку я осуществляла по той же схеме, что и с первым путешественником-гномом -

забирала на хранение их вещи, выдавая взамен бандану с изображением черепов и

черную футболку. Пришлось купить парочку специально для гномов. Что им было нужно

на Земле - для меня загадка. Но они каждый раз тащили какие-то тяжеленные мешки,

которые металлически громыхали. Платили и те и другие валютой своего мира. Причем

гномы никогда не скупились, а оставляли мешочки с золотом. Так что потихонечку я

восстанавливала денежный запас, а то потратилась изрядно, когда нас стало так много.

На мое счастье шли и те и другие регулярно, хотя с приходом осени и холодов травницы

явно перестанут пользоваться переходом.

В Мариэль я не выходила. Точнее вышла пару раз, просто чтобы составить

представление о том, как он выглядит в дневное время. Но этим и ограничилась. Во-

первых, время суток не совпадало, во-вторых, страшновато соваться к демонам. А вот в

мир с лиловым морем мы наведывались ежедневно, хотя бы на часок. Если шли мы с

девушками, то нас всегда охранял кто-то из мужчин, чаще всего Назур. За сестрой

приглядывал, строил глазки Лекси, ну и меня до кучи контролировал. Сам он никогда не

раздевался, а сидел под соснами и просто стерег. А мы с девушками загорали, лежа на

полотенцах и плавали. Господи, как же я была счастлива, что открылся этот мир! Море

прозрачное, чистое, очень соленое и плавать в нем сплошное удовольствие. Вода сама

держала. Хотя далеко мы заплывать не рисковали, мало ли какая тут живность водится?

Но вдоль берега на глубине примерно в мой рост я и плавала.

Но это все было днем. А ночью... Ночи я ждала и в то же время начинала немного

бояться. О нет, все было очень хорошо. Слишком хорошо. Ив был потрясающим, и это

пугало. В моей жизни было не так много мужчин, с которыми я могла бы его сравнить. Но

те с кем сравнивала, проигрывали по всем статьям. При всем том, что я до сих пор не

знала, как он выглядит. И странно, но мне это было безразлично. Какой он? Невероятный

красавчик, как Эйлард и Илфинор? Брутальный, в своей чуть мрачной черноволосой и

кареглазой красоте, как Назур? Обычный? Некрасивый? Или, возможно, его лицо

изуродовано шрамами? Я ловила себя на том, что мне уже все равно.

Было достаточно того, что он рядом. Я забывала обо всем, слушая его голос, и

переживала вместе с ним те истории, которые он рассказывал. Ночи стали загадочны, как

сказки Шехерезады. И он стал моим секретом. Я стеснялась рассказывать о том, что мы

видимся и беседуем каждую ночь даже Филе, не говоря уж о Тимаре. Хотя только с ними

я и могла поделиться, если бы захотела. Но я не хотела. Это было моей личной

маленькой тайной.

А еще мы держались за руки все то время, что он бывал у меня. И если в первые разы мы

оба, я так уж точно, немного стеснялись, то позднее наши пальцы находили друг друга и

сплетались в первые же секунды его появления. Иногда он замолкал, давая отдохнуть

голосу, а мне повитать в облаках, и тогда его губы ласково целовали мои руки. Скользя по

тыльной стороне, выцеловывая каждую линию на ладошках, прокладывая дорожки к

запястью и выше, до локтя, замирая на сгибе. И в такие моменты у меня мурашки бегали

по спине, а волоски на руках вставали дыбом. Хуже того, губы начинало покалывать, и

единственное, о чем я могла думать - а как он целуется? Это уже становилось навязчивой

идеей.

Его губ я не могла увидеть, так же как и лица. То есть вроде бы видела, но образ

ускользал, и как бы не пыталась я хоть на секунду присмотреться - картинка не

складывалась и не откладывалась в памяти. Так же как не могла рассмотреть и

запомнить цвет его глаз, ресниц, бровей. Ничего кроме фигуры и длинных светлых волос,

которые падали вперед и скользили по моей руке, когда он наклонялся.

И в один из вечеров, приняв ванну и сидя перед зеркалом, расчесывая волосы, я поняла,