o fdb69bf8a49d7fe3

дошла до Берлина, имела множество боевых наград. И уже потом, после войны, вела

очень активную жизнь. А какие у нее были трофейные наряды! Закачаешься! Шелковые,

шифоновые и бархатные платья, расшитые бисером, меховые горжетки, крошечные

сумочки. Что-то она привезла сама, что-то уже позднее получила из помощи американцев,

так как прадедушка, которого я уже не застала, занимал не последнее место и был каким-

то начальником. А ее наряды я очень любила доставать из большого чемодана, куда она

спрятала их, когда постарела, и примерять, воображая себя принцессой.

Со мной она много играла, пока была жива. Когда я ходила в ясли, прабабушка Лиза

сделала мне из проволоки и какой-то тоненькой ткани крылышки феи, расшив их бисером

и блестками. Я надевала их, и мы играли в фей. Я была феечка юная, а она взрослая Фея

Радуги. И ее любимая фраза была: 'Все мы немножко феи'.

- Помню, - я улыбнулась. - Мам, а ее вещи сохранились? Помнишь ее платья?

- Да, - мама хмыкнула. - У меня рука не поднялась выбросить. На антресолях в чемодане.

Там же и твои крылышки, кстати.

- Да ты что?! - я рассмеялась. - Я заберу их, и вещи, и крылышки.

- Какие крылышки? - заинтересовался Эйлард.

- Мои, фейские.

- Какие? - у него округлились глаза. - Ты фея? - и он отпил чая.

- Все мы немножко феи, - хором ответили мы с мамой и захихикали. Хм, а Эйлард

поперхнулся чаем, с трудом откашлялся и впился в меня взглядом.

- Я покажу, - мы с мамой переглянулись и снова рассмеялись, такой комичный вид был у

мага.

А потом я пошла разбираться с вещами в своей комнате и рассортировывать их по

пакетам и коробкам, а мама утащила Эйларда. М-дя. Он бедный и не знал, что ему

предстояло. А светили ему развлекушечки в виде фотоальбомов и маминых

комментариев: 'А это Вика в ясельках', 'А тут Вика пошла в первый класс', 'А это Вика на

выпускном', 'А тут Вика закончила институт', 'А тут Вика с А..., впрочем, это не важно,

мерзкий был тип' и все в таком духе. Я только застонала, увидев, как она с улыбочкой

достает первый фотоальбом, но бороться с ней бесполезно, так что я ушла.

Вечером приехал папа, и произошла вторая часть Марлезонского балета с

представлением ему Эйларда, а затем многозначительные переглядывания родителей. И

все бы ничего, но приблизилась ночь, и встал вопрос о том, куда укладывать спать

свалившегося, как снег на голову, гостя. Квартирка у нас хоть и трехкомнатная, но

комнаты эти размером с коробку от холодильника. И единственная более-менее большая

гостиная сейчас была вся заставлена мебелью, пакетами и ящиками с вещами, которые

переместились туда из спальни родителей и моей комнаты. А потому, спать в ней

Эйларду не представлялось возможным. Чему мама была и рада, судя по ее лицу, когда

она извинялась перед гостем, что спать ему придется в одной комнате со мной. Я

украдкой погрозила ей кулаком, но разве мою маму этим можно смутить? Она с невинным

видом поставила раскладушку, выдала комплект постельных принадлежностей и,

посмеиваясь, удалилась.

Себе я разложила диван, затем постелила магу, ожидая споров и поползновений, но

Эйлард без разговоров улегся на предложенное ему ложе. И уже только в темноте, под

страдальческие скрипы и стоны раскладушки, он издал смешок, пытаясь выпрямиться.

Надо сказать это было трудно, у него или ноги свисали, или голова

- Вика, а это у вас такое орудие пыток?

- Что?

- Ну, вот эти раскладные коротенькие монстры? - 'монстр' и вправду был короче в длину,

чем рост мага.

- И ничего это не монстры, я же не виновата, что ты такой бугай, - я фыркнула.

- Вика, а можно я к тебе переберусь? - в его голосе послышались обволакивающие нотки.

- Да щаз-з, еще чего. Хватит того, что ты заявился в дом моих родителей. Мне мама и так

теперь житья не даст.

- Вика-а-а...

- Эйлард...

- Ну а что такого-то? - его голос очаровывал. - Ты ведь одинока, но при этом явно не

девочка. Разве плохо, если мы доставим друг другу немного радости?

- Забудь.

- Почему? Я тебе не нравлюсь внешне?

- Ну почему, ты очень привлекательный мужчина, но...

- А я ведь тебе обещал поцелуй, - раскладушка застонала и захрипела от его движения.

- Обойдусь.

- Ну ты хотя бы попробуй, и обещаю, ты не пожалеешь.

- Эйлард, - я вздохнула. - Я понимаю, что ты изголодался по женщинам, но давай ты

найдешь себе для снятия напряжения кого-то другого? Ну не знаю, сходи в Листянки, что

ли, найди себе там юную селянку и в путь. А мне такого счастья не надо.

- Вика, - он рассмеялся низким, чуть вибрирующим смехом, от которого у меня в животе

стало щекотно. - Вся проблема в том, что меня не привлекают селянки, даже юные. Я

хочу тебя.

- Забудь, сказала, - вот привязался, нахал. Но, чего уж лукавить, слышать такое было

приятно, пусть и сказанное в таком фривольном тоне.

- Ты еще изменишь свое мнение, - он хмыкнул. - И обещаю, ты еще будешь кричать от

наслаждения в моих руках, - раскладушка снова издала хрип, похожий на предсмертный. -

Спокойной ночи, моя феечка.

Я не стала отвечать. А через некоторое время, когда я уже задремала, раздался скрежет

и визг пружин, грохот падающего тела и затем сдавленная ругань. Я испуганно включила