О Феликсе Дзержинском

Все мы сразу почувствовали, что осторожный подход докладчика не является жизненным в наше революционное время, что мы не только должны напрячь все наши усилия для более быстрого восстановления нашего хозяйства, но должны быть и твердо уверены в этом. Действительность подтвердила веру Дзержинского в быстрые успехи на хозяйственном фронте.

Летом 1924 года Дзержинский во время своего отпуска вызвал меня к себе в ОГПУ и беседовал со мною более двух часов…

После краткого описания тяжелого положения нашей цветной металлургии Феликс Эдмундович выразил пожелание, чтобы я работал в ВСНХ по своей специальности, поручив мне согласовать этот вопрос с В. Н. Манцевым.

Отмечу, что с самого начала разговора с Дзержинским я почувствовал доверие к нему, а главное, возможность без всякого стеснения говорить ему то, что думаю…

В то время в Главметалле не было специального отдела по цветной металлургии, поэтому я был назначен уполномоченным президиума ВСНХ и в качестве такового консультировал по этой отрасли нашей промышленности вплоть до 1 марта 1925 года. В это время добыча цветных металлов была настолько ничтожна, что практически цветная металлургия у нас почти не существовала…

В январе 1925 года по личному распоряжению Дзержинского ВСНХ представил в СТО доклад о необходимости восстановления всех существующих медных заводов, обеспеченных еще не выработанными месторождениями и могущим быть отремонтированным оборудованием, и постройки на более или менее известных месторождениях трех новых крупных предприятий, а именно: Богомоловского медного на Урале, Атбассарского медного и Риддерского цинково-свинцового в Казахстане…

6 марта 1925 года было историческим днем для цветной металлургии, ибо в этот день СТО принял постановление о возобновлении работы медных заводов: Карабашского (Кыштымского округа), Таналык-Баймакского… Аллавердского, Зангезурского — и о постройке новых — Богомоловского, Атбассарского и Риддерского с ассигнованием на это ориентировочной суммы в размере 20 миллионов рублей. Для поддержки предложений ВСНХ на заседание СТО приехал Феликс Эдмундович.

— Ну, Иванов! Вы теперь можете работать, — сказал он мне, когда предложения ВСНХ были приняты.

Быстрое восстановление Карабашского и Таналык-Баймакского медеплавильных заводов, давших около 140 тысяч пудов меди уже в 1924–1925 годах, и начало плавки на Зангезурском заводе особенно порадовали Феликса Эдмундовича, увидевшего реальные плоды своих усилий…

В последний раз я увидел Дзержинского на совещании ответственных работников, устроенном в Деловом клубе. Он делился своими впечатлениями об объезде южнорусских металлургических заводов и мыслями в отношении реорганизации управления металлопромышленностью…

Внезапная смерть Феликса Эдмундовича глубоко поразила и огорчила меня; в первые минуты я растерялся, точно потерял какую-то опору. Сначала инстинктивно, а потом вполне сознательно я понял, какую огромную, незаменимую потерю понесла наша Родина в труднейший период роста ее промышленности в лице этого крупного, пламенного борца с сильной волей, с большим чутьем при выборе нужных людей, без колебания шедшего на ломку всего того, что могло мешать процветанию Союза Советов, зажигавшего своих сотрудников энтузиазмом работы и создававшего вокруг себя атмосферу настоящей дружной деловитости.

Металл, 1927, № 7–8, с. 18–21

Н. М. ФЕДОРОВСКИЙ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И НАУКА

На выставке НТО ВСНХ

Для того чтобы ознакомить хозяйственников и Высший совет народного хозяйства в целом с работами научно-технических институтов, мы устроили выставку достижений научно-технического отдела. В огромных витринах моделях, в ряде диаграмм, цифр и образцов были показаны достижения наших исследовательских институтов их реальная помощь промышленности.

Однажды вечером я был вызван на заседание Ф. Э. Дзержинскому. Заседание затянулось и кончилось в час ночи.

Товарищ Кацнельсон, заведующий одним из управлений ВСНХ, незадолго до этого побывавший на выставке подробно ее осмотревший, отвел меня в сторону и сказал:

— Приглашайте же скорее Феликса Эдмундовича.

Я послушался его совета.

Немного поколебавшись, Дзержинский ответил, что заедет на другой день в три часа.

Действительно, на другой день, в воскресенье, в три часа дня он приехал вместе с членами президиума и некоторыми ответственными работниками. Мы обошли всю выставку, особенно подробно останавливаясь перед экспонатами, показывающими достижения, вошедшие уже в промышленную практику.

«У нас нет отрыва от промышленности — вот о чем кричали каждая витрина и каждый экспонат, — но если нас знает промышленность, то очень мало знает нас президиум ВСНХ».

Когда в конце осмотра я формулировал этот напрашивающийся сам собой вывод, Дзержинский усмехнулся и напал на нас:

— Вы сами виноваты, что вас не знает президиум! Впрочем, это дело прошлое: теперь мы узнали вас и обещаем несколько больше питать вас средствами.

Сойдя уже с лестницы и надев пальто, он поблагодарил и еще раз обещал свою поддержку.