О Феликсе Дзержинском

Феликс Эдмундович был человеком отзывчивым и очень скромным. Он жил и умер как солдат революции. Смерть его была сильным ударом для меня, тяжелейшей потерей. Я стоял у гроба и смотрел на него, лежащего в простой военной гимнастерке с орденом Красного Знамени на груди, и никак не мог поверить, что уже не поедет он, как всегда, со мной в машине.

Рыцарь революции.

М., 1967, с. 159–165

П. И. СТУДИТОВ УЧИТЬСЯ НА ОБРАЗЕ ДЗЕРЖИНСКОГО

В начале января 1922 г. Дзержинский в качестве особого уполномоченного ЦК РКП (б) и Советского правительства прибыл в Сибирь. В его задачу входил вывоз из Сибири в центральные районы России и охваченное неурожаем Поволжье запасов хлеба и семенных фондов.

Мы, чекисты Сибири (я тогда работал председателем Тюменской губернской ЧК), были нацелены на оказание всемерного содействия в продвижении по железной дороге продовольственных грузов. Должен сказать, что Тюменская губчека с этой задачей справилась. Случаев «пробок» или задержки эшелонов с хлебом на станции Тюмень не было. Этот факт был отмечен в отчете сибирской экспедиции, возглавляемой Дзержинским.

В марте того же года на мое имя было получено предписание полномочного представителя ГПУ80 по Сибири И. П. Павлуновского: предписывалось встретить в Тюмени народного комиссара путей сообщения и председателя ГПУ Ф. Э. Дзержинского, возвращающегося из Сибири в Москву.

Мы своевремепно подготовились к встрече.

Когда поезд экспедиции прибыл на станцию Тюмень, я вошел в вагон руководителей экспедиции и там впервые увидел Ф. Э. Дзержинского. Я представился, и он по-товарищески поздоровался со мной. Прослушав мой доклад о политическом положении в губернии и о последствиях кулацко-эсеровского восстания в Тюменской губернии, ликвидированного в 1921 году, председатель ГПУ просил обратить внимание на те населенные пункты, в которых осели бывшие колчаковцы, следить за тем, чтобы контрреволюционные элементы не проникали в советские учреждения с целью дискредитации политики партии по восстановлению промышленности и сельского хозяйства, рекомендовал своевременно вскрывать и ликвидировать нелегальные кулацко-белогвардейские группы и организации. Советовал также всю работу губчека проводить в тесной связи с партийными и советскими организациями, опираться на рабочих и беднейшее крестьянство.

На перроне, куда Феликс Эдмундович вышел покурить, произошел любопытный эпизод.

Мимо нас проходил пожилой смазчик вагонов. Поравнявшись, он обратился к Дзержинскому:

— Товарищ военный (нарком был в военной гимнастерке и в шинели, накинутой на плечи), дайте, пожалуйста, закурить. С табачком у нас туговато, вот беда!

— Пожалуйста, закуривайте. — При этом Дзержинский передал рабочему портсигар с табаком и бумагой. — Ну как у вас тут работается? — поинтересовался он у смазчика.

— В последнее время дело наладилось. Поезда идут один за другим.

Затянувшись папироской, он продолжал:

— Говорят, нарком Дзержинский тут в Сибири находится, он и раскачал «железку», а то было совсем движение заглохло. Дай бог ему здоровья.

Я смотрел иа Феликса Эдмундовича и видел, какой радостью заблестели его глаза. Чувствовалось, что похвала простого рабочего… является самой дорогой для него наградой. Улыбаясь, он ответил рабочему:

— Что ж, надо пожелать наркому, чтобы он поменьше сидел в своем кабинете и почаще выезжал на «железку»!

— Это правильно, товарищ военный. А за табачок большое спасибо.

— Пожалуйста, пожалуйста!

Эта первая встреча с Ф. Э. Дзержинским оставила у меня неизгладимое впечатление. Человек, занимавший столь высокое положение, оказался на редкость простым и благородным, внимательным и добрым. Да и внешний вид его был впечатляющим. В военной форме, стройный и подтянутый, несмотря на усталый вид, выглядел молодцевато, живым и подвижным. Тогда мне стало понятным то мобилизующее влияние, которое оказывало его имя на чекистов в их сложной борьбе с озверевшей контрреволюцией…

В 1925 году был переведен на партийную работу. На XIV съезде партии меня избрали членом Центральной контрольной комиссии ВКП(б).

С 14 по 23 июля 1926 года я участвовал в работе Объединенного пленума ЦК и ЦКК ВКП(б), на котором в последний раз увидел и услышал своего любимого руководителя — Ф. Э. Дзержинского…

Пленум… восторженно приветствовал появление на трибуне 20 июля Дзержинского. Феликс Эдмундович с присущим ему темпераментом горячо протестовал против вздорных измышлений троцкистской оппозиции о плохой работе промышленности. Он разоблачал клеветников убедительными фактами первых успехов выполнения ленинских указаний и решений XIV съезда партии по вопросу индустриализации… После окончания речи… он тут же ушел в смежную с залом заседаний комнату и лег на диван.

Был объявлен обеденный перерыв. Собираясь на вечернее заседание, мы с изумлением увидели в фойе зала портрет Дзержинского, обрамленный в траур. Он умер на боевом посту, защищая ленинизм от врагов…