О Французской высадке

Николай Михайлович Карамзин О Французской высадк

Можно сказать, что Европа иметъ нын только одну мысль: вс умы занимаются Французскою высадкою, для которой благопріятное время наступаетъ. Извстно, что въ Октябр и въ Ноябр мсяц cвирпствуютъ южно-западные бурные втры, которые могутъ разсять флоты Англійскіе; гавани Республики, теперь осажденныя ими, будутъ свободны, и Французы, пользуясь щастливою минутою, выдутъ въ море – такъ пишутъ въ Вдомостяхъ; такъ думаютъ нe только Журналисты и частные люди, но (какъ увряютъ насъ) и самые Министры. Страшныя приготовленія Французовъ уврили Европу, что Консулъ дйствительно и непремнно хочетъ завоевать Великобританнію. Франція везд представляетъ картину рeвностной, неусыпной воинской дятельности. Дороги усяны войсками, которыя спшатъ изъ всхъ Департаментовъ къ западнымъ и свернымъ берегамъ Республики; большая часть лсовъ вырублена; на всхъ ркахъ строятъ лодки и суда; въ арсеналахъ день и ночь трудится около 300,000 работниковъ. Уже Бонапарте назначилъ Адмирала: Брюи, который нкогда весьма щастливо уходилъ на моряхъ отъ Англичанъ и привелъ въ Брестъ флотъ Гишпанскій, долженъ командовать народною флотилліею, распустилъ флагъ свой въ Кале, и въ торжественной прокламаціи говоритъ Республиканцамъ:,Уже гремитъ вопль мщенія. День ужасный готовится. Благопріятный втръ въ нсколько часовъ поставитъ васъ на берега Англіи!» – 180,000 Французовъ собирается въ разныхъ лагеряхъ для высадки. Главная квартира въ Гент, куда Консулъ немедленно отправился, чтобы, находясъ въ центр войскъ, управлять ихъ движеніями. Одни уврены, что Бонапарте хочетъ самъ командовать экспедиціею; адругіе думаютъ, что онъ останется на берегу, въ ожиданіи успха, и поручитъ армію Массен или другому Генералу. О Моро не говорятъ ни слова. Консульская гвардія выступаетъ въ походъ…,Естьли первая экспедиція не удастся (пишутъ изъ Франціи), то мы отправимъ вторую, а за нею и третью армію»… Это легко сказать, а не сдлатъ; первая удача или неудача должна все ршить… ежду тмъ признаемся, что намъ и нын не хотлось бы еще врить сему гигантскому предпріятію. Не уже ли великій умъ Консула можетъ быть такъ ослпленъ желаніемъ мести? Донын онъ во всемъ, или почти вовсемъ, имлъ успхи; Но Фортуна женщина, говорятъ мудрые. Дерзость бываетъ спасительна только въ крайности: а Франція сильна и велика. Намъ всегда казалось, что мстительность не входитъ въ здравую Политику. Британцы ненавидятъ величіе Франціи, зная, что ихъ паденіе неминуемо, естьли Республика удержится на той степени могущества, на которую поставилъ ее Бонапарте. Сія ненависть должна ему казаться естественною и даже справедливою, будучи основана на патріотизм. Естьли онъ сохранитъ настоящую силу и вліяніе Франціи на твердой земл, то безъ всякихъ отважныхъ предпріятій въ нсколько лтъ побдитъ Англичанъ. Самовластіе ихъ на моряхъ оскорбляетъ вс державы: рано или поздно он могутъ прибгнуть къ чему нибудь ршительному – могутъ наконецъ затворить свои гавани для Англичанъ, тмъ охотне и скоре, чмъ боле Консулъ уважалъ бы достоинство неутральныхъ государствъ и независимость Европы. Пусть Великобританнія царствуетъ въ Индіи и владетъ всми островами на свт: ежели не будутъ пускать ея кораблей черезъ Зундъ, то она, уже почти совсмъ отрзанная отъ южной Европы, безъ сомннія смиритъ гордость свою и захочетъ мира, чтобы Индйскіе и Американскіе товары не сгнили въ Лондонскихъ магазинахъ и фабрики ея не остались безъ дла[1]. Тогда Бонапарте восторжествовалъ бы совершенно, и гордые враги его признали бы свободу морей, которую онъ общаетъ доставить свту своею грозною высадкою. Но для ускоренія сей щастливой эпохи ему не надлежало бы вводить войска въ Ганноверъ и наказывать Германію за Англичанъ: дйствіе силы, оскорбительное для всхъ друзей справедливости – и для самыхъ Кабинетовъ, какъ надобно думать!