О героях и могилах

– Вы гнались за мной! – сказал он негромко, но мне показалось, что прокричал.

С отвращением (ощущая его дыхание на своем лице, слыша запах его влажной кожи) и со страхом я бормотал какие-то несвязные слова, безумно и отчаянно все отрицал, сказал: «Вы ошибаетесь, сеньор», едва не падая в обморок от гадливости и ненависти.

Как он мог заметить? В какой момент? Каким образом? Невозможно было предположить, что он обнаружил мою погоню за ним, как обнаружил бы любой нормальный человек. Что? Неужто сообщники? Невидимые помощники, которых Секта хитро рассовывает повсюду, в самых неожиданных местах и должностях: няньки, школьные учительницы, почтенные матроны, библиотекари, трамвайные кондуктора? Кто знает! Как бы там ни было, я в ту ночь добыл подтверждение одной из моих гипотез насчет их Секты.

Все это с молниеносной быстротой промелькнуло в моем мозгу, пока я вырывал свою руку из его лап.

Что было сил побежал я прочь и потом долго не решался возобновить свои изыскания. Не только из страха – а страх я испытывал нестерпимый, – но также по расчету, воображая, что тот ночной эпизод мог побудить их к неусыпной и враждебной слежке за мной. Надо выждать месяцы, а может, и годы, надо сбить их с толку, заставить их думать, что все это было обычным преследованием с целью грабежа.

Прошло более трех лет, другое происшествие навело меня на главный след, и я, наконец-то, смог попасть в убежище слепых. То есть тех людей, которых общество называет Не Зрячими – отчасти из глупой простонародной чувствительности, но также (в этом я почти уверен) из страха, побуждающего многие религиозные секты никогда не называть Божество по имени.

III

Существует коренное различие между людьми, потерявшими зрение из-за болезни или несчастного случая, и слепыми от рожденья. Благодаря этому различию я и сумел проникнуть в их убежища, хотя мне все же не удалось побывать в самых потаенных логовах, откуда правят Сектой, а стало быть, и Миром, их могущественные, таинственные главари. В этом предместье я сумел лишь получить кое-какие сведения, всегда неполные и двусмысленные, о тех монстрах и о способах, коими они пользуются, дабы повелевать человечеством. Я узнал, что гегемония эта достигается и поддерживается (не говоря об обычной игре на массовой сентиментальности) анонимками, интригами, распространением эпидемий, властью над снами и кошмарами, над сомнамбулами и наркоманами. Достаточно вспомнить операцию с марихуаной и кокаином, раскрытую в Соединенных Штатах в колледжах, где совращали одиннадцати– и двенадцатилетних мальчиков и девочек, дабы держать их в полном, безусловном повиновении. Следствие, естественно, закончилось там, где начала брезжить истина – порог этот непреодолим. Что же до господства с помощью снов, кошмаров и черной магии, нечего говорить, что Секта имеет для этого в своем распоряжении целую армию ясновидящих, доморощенных колдуний, знахарей, целителей наложением рук, гадальщиков по картам и спиритов; многие из них, даже большинство, просто притворщики, но есть и обладающие подлинной силой, и, что любопытно, силу эту они обычно скрывают под внешними замашками шарлатанов, дабы удобней было управлять окружающим миром.

Если, как утверждают, Бог правит на небесах, то Секта господствует на земле и над плотью. Не знаю, должна ли будет Секта дать рано или поздно отчет в последней инстанции, отчет перед тем, что можно именовать Светлой Силой; но, пока суд да дело, совершенно очевидно, что мир находится под ее абсолютной властью над жизнью и смертью, и осуществляется это посредством эпидемий или революций, болезней или пыток, обмана или лживого сочувствия, мистификаций или анонимок, скромных учительниц или инквизиторов.

Я не богослов и не склонен думать, что существование этих инфернальных сил можно объяснить какой-либо вывороченной наизнанку теодицеей. Во всяком случае, таковая была бы лишь теорией или надеждой. А то, что я видел, что испытал, – это факты.

Но вернемся к различным видам слепых.