О головах

— Может быть, рискованно, а может быть, и нет… Во всяком случае Магнус будет чертовски растроган, если мы попросим у него совета и покажем набросок прежде всего ему. После этого он вряд ли станет разносить эскиз, скорее наоборот — посоветует нам дорабатывать, развивать и так далее. И синица будет у нас в руках! Кроме того, я у него на очень хорошем счету — недавно я был с визитом в его берлоге. И он прочел мне лекцию «о великих задачах, поставленных перед нашим искусством». Вот мы и подсунем ему модельку. Не приходится опять же сомневаться, что мимо Магнуса никак не проскочишь. Так или иначе, свое слово о проекте он скажет, а его слово — увы! — еще имеет вес. Да и вряд ли со временем Магнус отнесется к работе Айна либеральней, чем сейчас. Так что стоит, пожалуй, попытаться…

— Во всем этом есть своя логика, — пришлось признать Еве.

— Но меня беспокоит Айн. Боюсь, как бы он не стал отвергать с ходу все советы Магнуса. Уж слишком он честен для нашего времени. Магнус-то наверняка будет советовать глупости… Н-да, будь автором этого эскиза вы, Ева, тогда совсем другое дело. Уж мы с вами сговорились бы.

Я поглядел Еве прямо в глаза и улыбнулся с гордостью школьника, виртуоза по части шпаргалок.

Ева не на шутку задумалась.

— Во всяком случае подумать об этом стоит… Вы должны подготовить Айна к тому, что завтра-послезавтра мы с ним совершим паломничество к Тээ, — закончил я.

— Подумать, видимо, стоит, — пробормотала Ева.

Я вынул из шкафа стопку новых пластинок, и мы начали слушать музыку. Мне опять стало не по себе. Приход Магнуса более или менее подготовлен, но нужен ли он вообще? Акции Магнуса все время падают. Наше искусство переживает возрождение. С каждым днем люди начинают все больше доверять друг другу. Уже не ищут повсюду призраков. Подходящий ли это союзник, Магнус Тээ? Сомнительно. Сейчас, наверно, наилучший момент хватать быка за рога — сказано же: не будь слишком ранним, но и не медли!

М-да, правильно ли это было — звонить Магнусу Тээ? Я все больше в этом сомневался. А чтобы Ева не заметила моей тревоги, приходилось болтать без умолку. Я говорил, что если продажа икры и крабов резко возрастет, значит, войны не миновать; я сравнивал хиндемитовский полифонизм с баховским, хоть представлял себе эти вещи весьма смутно; я поносил неорококо, которое уже пустило корни в домах снобов на Западе, — того и гляди, вскоре и у наших стульев хитроумно изогнутся ножки. Я говорил, говорил, говорил — я был не в силах ждать молча.

И тут вдруг — раньше, чем я ждал, — раздался стук в дверь.

IX

— Чуть не оттаскал за патлы одного графомана, — заявил мне прямо с площадки Айн.

Язык его ворочался не без труда. Я растерянно замер, но он сразу же вошел в переднюю и стащил с себя пальто.

— На вот! Выпьем по маленькой!

Он сунул мне в руки бутылку, завернутую в розовую бумагу.

— Ждал-ждал тебя, и вдруг мне пришла в голову хорошая идея — отделаться от этого типа, от твоего гостя то есть. Уж я это устрою, не волнуйся! — И он хитро захихикал. Но тут же неуклюже подмигнул мне и поджал почему-то рот, ставший от этого круглым, словно пуговица. — Но если это дама и если тебе хочется, она может и посидеть с нами…

Я ощутил приторный запах спиртного, и голова моя сразу же стала совсем пустой. До того пустой, что я ощутил почти физически, насколько полый у меня череп. Он вполне мог сорваться с шеи и взмыть воздушным шариком вверх.

— Это не к спеху. Спрячь пока на кухне, — показал он на бутылку, которую я как-то глупо взбалтывал, и враскачку пошел к двери.

И тут началось.

— Ты?! — Айн схватился за дверной косяк и замер как столб.

Я проскользнул мимо него в комнату, стараясь инстинктивно держаться поближе к Еве. Пахло скандалом!

— Тебе-то что здесь делать?

— А тебе? — с невинным видом улыбнулась Ева. Она, видно, еще не заметила, что ее муж пьян. — Мы тут со Свеном обсуждали план…

— Ах, обсуждали план! Оно и заметно. — Голос у него был поразительно сиплый.

— Так уж не Ева ли была этим гостем? — повернулся он ко мне. Но не успел я ему ответить, как он снова уставился на Еву. Странным придурковатым взглядом и едва ли не с улыбкой. Так ребенок смотрит на игрушку, которая вдруг поломалась. Но потом рот его дрогнул, улыбка расплылась по всему лицу и лицо как бы обмякло.

За спиной Айна зиял черный дверной проем, люк в пустоту. И на его фоне Айн, совсем маленький Айн, казался пришельцем из какого-то иного, ирреального мира.

Тут и Ева поняла, что Айн напился. Но все это дошло до нее слишком внезапно.

— Да, обсуждали план… — повторила она растерянно и взглядом попросила у меня помощи.

— Бедненькие! Они тут план обсуждали, а я им помешал. Сочувствую. Мог бы сказать мне прямо… — обратился он ко мне.

— Не болтай глупостей, Айн! — пробормотал я как-то тихо. Именно тихо, а ведь Айн сразу бы остыл, если бы я сообразил сочно расхохотаться или двинуть ему промеж ребер. Но мне почему-то вдруг расхотелось слишком уж его успокаивать: пускай воображает себя рогоносцем, если ему так хочется! Его дело!