О Грузии (СИ)

Если внимательно рассмотреть историю кавказских государств, то обнаружится, что этот регион никогда не жил собственной самостоятельной жизнь, никогда не обладал собственной самостоятельной ценностью, а на протяжении тысячелетий служил инструментом внешней политики для крупнейших империй Средиземноморья, Азии и Европы. И наибольшую выгоду этот инструмент доставлял тому, чье присутствие распространялось на меньшую часть Кавказа. Так что, хотя подавляющее большинство акций, проводимых окрестными империями на Кавказе, имели силовой характер, но в исторической перспективе успех чаще сопутствовал акциям дипломатическим.

Особенно показательна в этом отношении кавказская политика Британии XIX века, которую в наше время продолжают США. Главное условие несиловой, но эффективной кавказской политики как раз и заключается в отказе от непосредственных территориальных притязаний и циничном отношении к кавказским государствам как фишкам в большой геополитической игре.

Кавказ прежде всего - джокер. Дающий совершенно фантастические возможности игроку, обладающему им. Причем вне зависимости от конкретного способа использования этого джокера. Управление этим регионом позволяет влиять на страны черноморского бассейна, Передней и Центральной Азии, на Россию, наконец. Это гигантский взрывной потенциал, который привлекает как арабские исламистские сообщества, так и западные державы.

Вот эта ценность Кавказа и Грузии, как его центра, совершенно не учитывается российской политикой, как, впрочем, не учитывалась и раньше. Виной всему отсутствие у нашей страны осознанных, реальных и долгосрочных целей в азиатской политике, которая по факту остается куцым подобием азиатской политики предыдущих вариантов российского государства.

Россия перевалила через Кавказский хребет и утвердилась там прочно лишь в начале XIX века, при Александре I. Но первые попытки освоить Кавказ Москва предприняла еще в второй половине XVI века, при Иване Грозном, когда русский царь взял в жены кабардинскую княжну Темрюковну, а Кабарду, соответственно, под свое покровительство. Одновременно усилилось казачье движение на Северном Кавказе. И почти сразу же Россия обнаружила, что стоит на грани войны с Турцией, которая контролировала тогда не только всю западную область Кавказа, но и его центральную часть. Дальнейшее продвижение было временно приостановлено, а интерес к нему пробудился вновь в 1585 году, уже при Федоре Иоанновиче, когда кахетинский царь Александр II подписал "крестоцеловальную запись" о принятии Кахетии в русское подданство, желая московским покровительством оградиться от притязаний и Турции, и Ирана.

Последующие двести лет русско-грузинский роман развивался крайне неторопливо. В самом конце XVI века было предпринято две военные экспедиции на Кавказ, под предводительством воевод Хворостина и Бутурлина, но обе закончились неудачей. Очередная вспышка активности на кавказском направлении случилась при Петре I, который решил было силой укрепить торговлю с Ираном, но только на рубеже XVIII-XIX веков начался процесс реального присоединения грузинских княжеств, а затем и Кавказа в целом к России. Он продолжался без малого 63 года, вплоть до окончательного покорения последних черкесских аулов.

Вообще, присоединение Грузии к России в нашей исторической литературе считается благодеянием, которое было жизненно необходимо Грузии и оказалось довольно обременительно для России. Как пишет В. О. Ключевский, "в конце XVIII столетия русское правительство совсем не думало переходить Кавказский хребет, не имея ни средств к тому, ни охоты; но за Кавказом, среди магометанского населения, прозябало несколько христианских княжеств, которые, почуяв близость русских, начали обращаться к ним за покровительством... [грузинский царь] Георгий, умирая, завещал Грузию русскому императору, и в 1801 году волей-неволей пришлось принять завещание". После чего Россия была вынуждена "подравнивать границы" и утверждаться на всем Кавказе.

Очень показательная формулировка. Мы не хотели, но нас уговорили. Особенно показательная, если учесть, что грузинские историки и общественные деятели, которые, как правило, принадлежали к знатным дворянским родам, относились и относятся к этому событию иначе. По их убежденному мнению, Россия всегда хотела завоевать Кавказ, а Грузией воспользовалась только для достижения этой цели. Порой даже провоцируя турков и иранцев к нападениям на Грузию, чтобы сделать грузин более сговорчивыми.

Для российского сознания это кажется нелепицей, хотя и наши общественные умы никогда не признавались вполне честно в причинах масштабной экспансии на Кавказ. Между тем, это была обычная великодержавная безответственная глупость, отчасти оправданная формально - чувством солидарности с единоверцами, отчасти объясняемая действительной надобностью - желанием упростить торговлю с Ираном. В любом случае, за этой экспансией всегда просматривалась более чем туманная цель - покорение Турции - которую никто даже всерьез и не критиковал, настолько иллюзорной она представлялась.