Читаем О хирургии и не только полностью

Но как мне было стыдно возвращаться с поражением, даже не вступив в сражение. Полное фиаско, причем навсегда! Рядом никого не было: жена оставалась в Мин-Куше, друзья-однокурсники разъехались. Я остался один на один со своей болью и обидой. Что делает русский человек в такой ситуации? Правильно, идет и напивается. Я сделал то же самое. Но это не принесло облегчения, наоборот, на душе стало еще муторнее. Приплелся домой и завалился спать. На следующий день встал поздно, собрав вещи, решил уехать в Мин-Куш. Мои невеселые мысли прервал телефонный звонок, который оказался колоколом судьбы. Моя дорогая тетушка Зоя Федоровна (я уже говорил, что она работала в Минздраве), ничего не объясняя, попросила срочно приехать к ней по очень важному вопросу.

Когда я приехал, она сообщила мне, что только что пришло письмо из Москвы. Московский институт онкологии предоставляет одно место Киргизии в клинической аспирантуре. Вступительный экзамен нужно сдавать уже через неделю в Москве. Так как подготовленного врача киргизской национальности на тот момент не было, а за такой срок нового кандидата подготовить просто невозможно, Минздрав решил предложить это место мне. «Поедешь?» – улыбаясь, спросила тетя. Я подхватил ее на руки и крепко расцеловал. Так, благодаря случаю, в мой судьбе произошел крутой поворот. Впереди меня ждала Москва и моя мечта.

Естественно, что жена уволилась с работы и приехала ко мне в Москву. Так же как и у меня, ее профессиональная карьера развивалась благодаря случайным совпадениям. Дело в том, что, еще учась в институте, Римма мечтала работать психиатром, ее всегда больше привлекало изучение не соматического, а психического статуса человека. Но в Мин-Куше должности психиатра не было вообще. В Москве же она была вынуждена работать там, где было место, а это была только ставка терапевта. Но через год к нам пришло сообщение из Киргизии, что есть одно место в целевую аспирантуру в Институт медицинской генетики. Учась в институте, единственное, что мы знали о генетике, так это то, что она – «продажная девка империализма». Жене пришлось очень серьезно заняться постижением весьма сложных задач, но она упорный человек, выучила генетику на отлично и легко поступила в аспирантуру. Забегая вперед, скажу, что она много лет работала доцентом на кафедре медицинской генетики Института усовершенствования врачей и успешно учила врачей этой сложнейшей науке.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное