О-Кичи – чужеземка (Печальный рассказ о женщине)

Я понимаю, что ты переживаешь. Поверь, мне и самому больно обращаться к тебе с такой просьбой! Оттого я и пью сегодня так много… Кичи, поверь, я очень страдаю!

О-Кичи молчит.

Да, ты всего лишь женщина, но прошу тебя, подумай о великом долге перед нашей страной! Я знаю, ты любишь одного человека, ведь так? Но думай сейчас не о нем, а о великой Японии! Ты скажешь, что государством управляют мужчины и женщин не касаются такие вопросы… Нет, Кичи, чтобы сделать страну великой, мужчины и женщины должны трудиться все вместе. Мужчины – это железо и медь. Но из одного твердого металла не изготовишь хороший колокол. Нужно добавить золото. Это золото – женщины. Только тогда колокол издаст мелодичный звон!

О-Кичи молчит.

Мне говорили, что из-за этой Америки сам сегун лишился сна… Неужели тревоги сегуна и горе твоей страны совсем тебя не касаются и ты по-прежнему будешь настаивать на своем? Неужели таково женское сердце?

О-Кичи. Нет, вовсе нет!..

Иса. Само собой, магистрат не собирается против твоей воли послать тебя к чужеземцам. Я тоже отказывался за тебя, как мог. Но чужеземец настаивает – он желает только тебя. Из-за твоей красоты. О таких, как ты, писал поэт О-Янсю:

У той, что лицом красивее других,
Часто горька судьба…
Не брани ветерок, что повеял весной,
Лучше плачь, лучше плачь о себе!..

О-Кичи молчит.

Ты видала, наверное, в театре пьесу об Усиваке и Имаваке?[14] Как случилось, что дети, которых должны были схватить и убить, выросли и стали могучими полководцами? Да нет, я знаю, история Токивы тебе прекрасно известна!

О-Кичи молчит.

Иса. Тогда я расскажу тебе другую историю… Давным-давно в Ханьском государстве была красавица, по имени Ван Чжаочжун. Правитель соседней страны, отъявленный негодяй, то и дело нападал на Ханьское царство. В конце концов он потребовал, чтобы ему дали в жены какую-нибудь из красавиц. В случае отказа стране опять грозило вторжение. Делать нечего, пришлось послать женщину. Выбор пал на Ван Чжаочжун. Эта Ван Чжаочжун…

О-Кичи (чуть слышно). Господин…

Иса. Да?… Что ты сказала?

О-Кичи. Я… я…

Иса. Что? Что?

О-Кичи. Я решилась…

Иса. Решилась? Ты хочешь сказать, что…

О-Кичи. Господин… Я… я… пойду… (Громко плачет.)

Иса. Что, что?… Ты хочешь сказать, что согласна?

О-Кичи (сквозь слезы). Да.

Иса внезапно вынимает из-за ворота кимоно кусок тонкой бумаги и, закрыв этой бумагой лицо, некоторое время сидит неподвижно. Он плачет.

Пауза.

Иса. Кичи, я рад. Благодарю тебя от всего сердца!

О-Кичи лежит неподвижно, как мертвая.

Иса хлопает в ладоши. Тихо входит хозяйка и кланяется, упираясь руками в пол'.

Он пришел?

Хозяйка. Да.

Иса. Пусть сейчас же войдет!

Хозяйка кланяется и выходит. Появляется Цурумацу.

Кичи исполнила свой долг – она согласна. Так что на какое-то время вам придется расстаться. А сегодня вечером оплачьте разлуку, никто вам не помешает!

Иса встает, смотрит на О-Кичи и, подавляя слезы, выходит.

Занавес

Действие второе

Картина первая

Прошло около двух недель.

Храм Драгоценного Источника Гёкусэндзи в поселке Какидзаки в предместье Симоды. Сейчас здесь разместилось Генеральное консульство Соединенных Штатов Америки.

Справа – алтарь, но статуи богов и другие предметы буддийского религиозного культа убраны. Стоят столы и стулья. Это канцелярия консульства. Закрытые раздвижные двери ведут в комнату Хьюскена.

Налево – комната Харриса. Еще левее видна веранда. Поздняя ночь, на столе тускло горит керосиновая лампа.

У изголовья постели Харриса, устало откинувшись на спинку стула, сидит О-Кичи. Она полностью одета, не сняла даже жесткий широкий пояс.

Харрис беспокойно мечется на кровати. Каждый раз при этом О-Кичи поправляет ему подушку и утирает пот со лба.