О Китае

Таким образом, ко времени прихода на высшие руководящие посты в стране в 2002–2003 годах Ху Цзиньтао и Вэнь Цзябао уже выработали свое четкое видение возрождения Китая. Получившие подготовку в труднодоступных и неспокойных пограничных районах и служившие во время тяньаньмэньских событий на должностях среднего уровня, они осознавали сложности внутренних проблем в Китае. Придя к власти в период устойчивого внутреннего роста и после вступления Китая в международный экономический порядок, они приняли руль управления страной, безусловно, «становившейся» мировой державой с интересами во всех уголках земного шара.

Дэн Сяопин призывал к достижению мира в маоистской войне с китайскими традициями и дал возможность китайцам восстановить связь с сильными сторонами своей истории. Но, как периодически давали понять другие китайские руководители, эра Дэн Сяопина явилась попыткой компенсировать потерянное время. В тот период возникло чувство особого напряжения и существовало ощущение даже какого-то робкого смущения в связи с ошибочными шагами Китая. Цзян Цзэминь излучал непоколебимую уверенность и доброжелательность, но он встал у руля в Китае, все еще восстанавливающемся после внутреннего кризиса и пытающемся возобновить свои международные позиции.

Только к началу нового столетия усилия Дэн Сяопина и Цзян Цзэминя стали приносить свои плоды. Ху Цзиньтао и Вэнь Цзябао возглавили страну, которую больше не ущемляло чувство того, что она является подмастерьем для западной технологии и западных институтов. Китай, управляемый ими, уверовал в свои силы настолько, что мог отвергать и даже, когда представлялся повод, иронизировать над американцами, читающими им лекции о реформе. Китай оказался в ситуации, когда он мог проводить внешнюю политику, опиравшуюся не на будущий потенциал в долгосрочной перспективе или не на свою будущую стратегическую роль, а на состояние его нынешней мощи.

Для чего требовалась мощь? Изначально подход Пекина к новой эре являлся по большей части дифференцированным и консервативным. Цзян Цзэминь и Чжу Жунцзи вели переговоры о вступлении Китая во Всемирную торговую организацию и выступали за полноправное участие в международном экономическом порядке. При Ху Цзиньтао и Вэн Цзябао Китай прежде всего стремился к сохранению нормальной ситуации и стабильности. Судя по официальным формулировкам, его целью ставилось создание «гармоничного общества» и «гармоничного мира». Внутренняя повестка дня сосредоточивалась на продолжении экономического развития и сохранении социальной гармонии среди широких масс населения, переживающего как небывалое процветание, так и непривычное неравенство. Внешняя политика страны избегала резких движений, а главные творцы ее политики отвечали с большой осторожностью на все призывы к Китаю извне с просьбой играть более заметную руководящую роль в международных делах. Внешняя политика Китая была нацелена преимущественно на поддержание мирного международного окружения (включая хорошие отношения с Соединенными Штатами) и доступ к сырьевым ресурсам для обеспечения постоянного экономического роста. Он также сохранил особый интерес в развивающемся мире — что было наследием теории Мао Цзэдуна о «трех мирах», — несмотря даже на то, что Китай перешел в ряды экономических сверхдержав.

Как и боялся Мао Цзэдун, китайская ДНК вновь дала о себе знать. Столкнувшись с новыми вызовами XXI века в мире, где ленинизм потерпел крах, Ху Цзиньтао и Вэнь Цзябао обратились к традиционной мудрости. Они описывали свои устремления к реформе не как абстракцию в терминах утопического видения перманентной революции Мао, а как цель создания общества «сяокан» («среднего уровня достатка») — термин, имеющий четкую конфуцианскую подоплеку[691]. Они проследили за тем, чтобы в китайских школах возобновили изучение Конфуция и чтобы отмечалось его наследие в народной культуре. Они также включили Конфуция в обойму «мягкой власти» Китая на мировой арене, что проявилось в виде официальных «Институтов Конфуция», созданных в разных городах по всему миру, а во время церемонии открытия Олимпиады-2008 в Пекине продемонстрировала группа людей, одетых в традиционные одежды конфуцианских ученых. Символическим шагом значительного масштаба стала церемония открытия в январе 2011 года статуи Конфуция в центре китайской столицы на площади Тяньаньмэнь в знак реабилитации древнего философа-моралиста, в пределах видимости от мавзолея Мао Цзэдуна — еще одной личности, добившейся такого же уважения[692].