О книге Бытия, буквально

Впрочем, уже и выражение егда, а также прибавление: бысть день всякому придирчивому [человеку] показывают, что иное понимание и невозможно. Ибо если бы сказано было так: "сия книга бытия небесе и земли… бысть день, сотвори Бог небо и землю", то кто-нибудь мог бы еще подувать, что в выражении: книга небесе и земли небо и земля названы так же, как и в начале, до сотворения дня; затем, выражение бысть день прибавлено подобно тому, как и там потом сказано, что Бог сотворил день, почему вслед за тем сказано: сотвори Бог небо и землю в том уже смысле, как явились они после сотворенного дня. Но так как [бытописатель] вставляет выражение: егда бысть день, которое надобно относить или к словам предыдущим, так чтобы выходило одно изречение: Сия книга бытия небесе и земли, егда бысть день, или к словам последующим, чтобы опять получалось одно целостное изречение: егда бысть день, сотвори Бог небо и землю, то упоминаемые в этом случае небо и землю, без сомнения, необходимо понимать так, как явились они с появлением уже дня. Наконец, после слов: сотвори Бог небо и землю прибавлено: и всякий злак сельный, что, как известно, произведено в третий день. Из всего сказанного яснее становится, что Бог сотворил один только день, от повторения которого явились второй, третий и остальные до седьмого дня включительно.

Глава II.

Почему прибавлен полевой злак.

Но так как под именем неба и земли в настоящем месте [бытописатель], по принятому в Писании словоупотреблению, хотел обозначить все вообще творение, то можно спросить, почему сделано прибавление: и всякий злак сельный? – Мне думается, что прибавление это сделано им для того, чтобы яснее показать, какой именно день имеет он в виду, когда говорит: егда бысть день. Легко подумать, что [в настоящем случае] имеется в виду день того телесного света, от обращения которого происходит смена дневного и ночного времени. Но, припоминая себе порядок творения природ и находя полевой злак сотворенным в третий день, прежде чем появилось солнце, присутствие которого производит обыкновенный ежедневный день, мы, в виду изречения: егда бысть день, сотвори Бог небо и землю и всякий злак сельный, убеждаемся, что в настоящем случае речь идет о дне, под которым мы должны разуметь день или телесный, [происходивший] от неизвестного нам света, или духовный, [имевший место] в обществе ангельского союза, но во всяком случае не такой, какой известен нам теперь.

Глава III.

Порядок повествования дает нам понять, что все сотворено разом.

Не лишне обратить внимание и на то, что хотя [бытописатель] и мог сказать: "сия книга бытия небесе и земли, егда… сотвори Бог небо и землю", так чтобы под небом и землей мы разумели все, что в них находится, как божественное Писание и имеет обычай выражаться, обозначая весьма часто именем неба и земли, с прибавлением иногда моря, вообще все творение, а иногда прибавляя еще выражение: и вся яже в них (Псал. 105, 6), под чем мы можем разуметь и день или первоначально сотворенный, или же тот, который явился с сотворением солнца; но он выразился не так, а вставил день, говоря: егда бысть день. Не выразился он и так: "вот происхождение дня, неба и земли", как бы [следуя] тому порядку, в каком рассказывается о совершившихся делах. И не так: "вот происхождение неба и земли, когда появились день, небо и земля, когда сотворил Бог небо, землю и всякий полевой злак"; наконец, и не так: "вот происхождение неба и земли, когда Бог сотворил день, небо и землю и всякий полевой злак", хотя свойство языка требовало скорее именно такого способа выражения. А говорит так: Сия книга бытия небесе и земли, егда бысть день, сотвори Бог небо и землю, как бы давая понять, что Бог сотворил небо и землю и всякий полевой злак, когда появился день.