О ком молчит Вереск

На сыне пижама с мишками, он аккуратно расчёсан и на ноги надеты носки. НОСКИ! На которые тот никогда не соглашался. Перевел взгляд на няньку, в твердом намерении разбудить и выпроводить. И невольно засмотрелся. Ее коса растрепалась, и черные волосы разметались по подушке, несколько прядей упали на лоб и на тонкую шею. Аккуратные ресницы бросают тень на щеки, ровный нос, пухлые чуть приоткрытые губы. Еще раз поразился идеальным чертам ее лица. На нее было приятно смотреть. Как будто взгляд залипал и невозможно оторваться.

Платье приподнялось чуть выше колена, и Альваресу была видна стройная нога и ровный шов на колготах сероватого цвета. Какая-то мисс Асексуальность. Словно нарочно подбирала одежду, которая должна была портить все впечатления. Но красивые ножки не скрыть даже шерстяными рейтузами. Обувь спала, и Арманд видел маленькие ступни. Внезапно именно это зрелище вызвало прилив крови к паху и неожиданную эрекцию. Невольно представил, как его рука скользит по тонкой лодыжке вверх под длинную юбку, разрывает уродливые колготки и… чертыхнулся про себя. Что за херня! Сто лет не посещали подобные мысли!

Хотел было тряхнуть женщину за плечо, но в этот момент Матео прижался к ней и обхватил ее локоть двумя ручонками, а нянька прислонилась щекой к его голове и… Арманд не смог. Опустил руку.

Вышел из комнаты и прикрыл дверь. Что если оставить ее? Ребенку эта пигалица реально понравилась. Еще никогда Матео ни к кому так не тянулся. Может, это и есть шанс найти нормальную няню и наконец-то заняться налаживанием своих дел и возвратом в спорт, тренировками.

Уснул, как всегда, в кабинете. Супружеская спальня навевала тоску и вызывала депрессивные мысли о том, что в ближайшее время ради карьеры ему не избавиться от сучки Каролины. Даже хуже – ему потребуется вернуть ее домой и притворяться счастливым мужем, пока не будет заключен новый контракт с «Эспаньол».

Проснулся глубоко за полдень. Подскочил на диване с мыслью о том, что впервые его не разбудил Мати. Обычно по утрам он взбирался сверху на отца и начинал таскать его за нос, лезть в рот, дергать за уши, пока тот не просыпался.

Черт, как же затекло все тело и… какое-то ощущение грязи, потому что вчера не принял ванну. Со двора раздался детский смех.

Удивленно дернул шторку и опять застыл, даже несколько раз нахмурился и тряхнул головой.

Они играли внизу, на детской площадке. Хорватская девчонка и его сын. Она пряталась от него за скамейками, а он находил ее и хохотал, потому что она хватала его в охапку и щекотала ему живот. Альварес не отрываясь наблюдал за ними и сам невольно улыбался. Оказывается, его сын умеет играть и смеяться.

А потом Мати упал, девчонка бросилась к нему поднимать, а он злобно замахнулся на нее кулаками. Арманд напрягся. Ну вот сейчас идиллия закончится. Когда мальчик зол, он не умеет контролировать агрессию и изливает ее на первого попавшегося. Нина, или как ее там, перехватила руку Мати и потом его рукой побила камень, через который он споткнулся. Она что-то грозно кричала, пригрозила камню указательным пальцем, вместе с ней начал топать ногами Мати и тоже грозиться, бить камень и пинать его ногами. Со стороны это выглядело ужасно забавным… а потом девчонка усадила Мати на скамейку, подняла штанину и долго гладила, и дула на ушибленную коленку. Черт… самому Альваресу даже в голову бы не пришло переключить агрессию сына на неодушевленный предмет. А ей пришло, и это прекрасно сработало.

Мило. Ничего не скажешь. Но она пришла с улицы, а у них закон – персонал отбирает Каролина. Арманду не до этого всегда было. Надо отправить девчонку, взять ее телефон и, когда вернется блудная жена после своих истерических припадков, он расскажет ей о Нине. Как сказал адвокат – сейчас не до скандалов.

***

– Спасибо, что присмотрели за моим сыном. Здесь двойная оплата за то, что остались на ночь. Хотя это было ни к чему. Матео прекрасно засыпает сам и не нуждается в ночниках и сказках.

Протянул ей конверт. И снова это странное выражение в синих глазах, как будто она с презрением смотрит на деньги, а потом и на него самого, но этот взгляд тут же исчезает, или у Альвареса галлюцинации. Он вообще слишком много смотрит в ее глаза. Она привлекала его и раздражала одновременно. Казалась и нежной, и наглой. Нежной с его сыном и наглой с ним самим. Как будто сдерживала эту наглость, но она прорывалась наружу.

– Думаете?

– Не думаю. Я знаю своего сына.

– Значит, плохо знаете.

– А вы считаете, что за одну ночь изучили?

– Возможно. Но мы никогда этого не узнаем, верно? Я же вам не подхожу. Я с улицы. До свидания, сеньор, Альварес.

Взяла конверт и пошла к двери. Какое-то мгновение ему показалось, что она не идет, а плывет, как модель на подиуме, но в ту же секунду она шаркнула туфлей, даже споткнулась. Но очертания виляющей упругой попки, пусть и спрятанной под длинной юбкой, запечатлелось в мозгах.

«Как можно прятать такую шикарную задницу под этими уродскими шмотками?».

– Если что, я позвоню.