О красивом белье и не только

– Мне хотелось видеть другое лицо. Такое, как у тебя: с веснушками и с голубыми глазами. В ту минуту я почувствовал себя ужасно одиноким и понял, что мне нужна только ты.

Я прикрыла рот рукой.

– Ник!

– Разумеется, я понимаю, что ты не можешь дать мне ответ прямо сейчас. Ларри, скажем прямо, не улучшил твое представление о мужчинах, и ты совсем не жаждешь повторения этого печального опыта.

– А чего же, по-твоему, я хочу?

– Ты хочешь простора в жизни, если так можно выразиться, для удовлетворения своей внутренней потребности в безумствах и непредсказуемости. Не знаю, смогу ли я дать тебе это – я ведь совсем обыкновенный парень и люблю стабильность во всем…

Боже, неужели все это говорит мне мужчина, который занимался со мной сексом на кухонном столе!

– Ник, поверь, ты невероятно сексуальный мужчина, я таких никогда не встречала…

– Вот уж не ожидал услышать это от тебя. – Ник неловко засмеялся. – Но знаешь, я становлюсь таким только рядом с тобой. Это ты меня делаешь таким.

Я почувствовала, что краснею.

– А по-моему, ты пытаешься заговорить меня только для того, чтобы я забыла, какое впечатление произвел на тебя мой картофельный салат.

– Картофельный салат здесь ни при чем. – Ник положил мне руку на плечо, а потом поцеловал меня, и его губы снова показались мне особенно теплыми и мягкими.

– Я хочу тебя, Ник. Прямо сейчас…

Он тихо засмеялся:

– А я хочу тебя. Жаль, что за нами наблюдает сыщик из Чикаго со своей дурацкой камерой.

Я скосила глаза в сторону: голова Реджинальда и в самом деле маячила в окне каюты.

– Не думай о нем. Он наблюдает не за мной, а за Дэвидом.

– И все же мне хотелось бы обойтись без зрителей. – Ник обнял меня и пододвинул к себе так, что моя спина уперлась ему в грудь. – Но я все равно хочу тебя, – прошептал он мне на ухо. – Сегодня ночью…

– Боже, как хорошо! – пробормотала я. Я закрыла глаза, чувствуя себя абсолютно счастливой. Солнечные лучи щекотали мое лицо, легкий бриз шевелил волосы, Ник вернулся из Сан-Антонио и теперь целовал меня. А еще он хотел снова заниматься со мной любовью.

Я сильнее прижалась к нему, и он засмеялся:

– Тебя невозможно поймать, красавица: ты приходишь и уходишь, когда сама хочешь. Ты кошка, которая гуляет сама по себе. – Его рука легла мне на талию. – Но теперь тебе не вырваться и не сбежать.

– Так и быть, пожалею тебя. Если мы сейчас встанем, все заметят некую выпуклость у тебя между ног, не так ли?

Ник улыбнулся:

– Дело не только в этом. – Он прижался губами к моим волосам. – У меня никогда не было такой девушки, как ты. Ты дикая, и когда я оказываюсь с тобой рядом, то просто не знаю, как себя вести.

– Замечательно, прекрасно! – Я почувствовала, как пальцы Ника скользят по моей шее. – Еще немножко. Вот так… А теперь поцелуй меня.

Ник наклонился, поцеловал меня в губы и…

Как мне нравились его губы! Теплые, шелковистые, пахнущие корицей. Его щеки были прохладными от ветра, но губы – теплыми. Наши языки сплелись. Ник положил руку мне на грудь и стал ласкать ее.

Я, застонав, потянулась к молнии на его шортах. Сейчас я расстегну ее, потом доберусь до его маленьких трусиков, коснусь шелковистой полоски волос, спускающейся к самому низу живота…

– Эй вы, там! – неожиданно послышался голос Дэвида откуда-то с другого конца яхты. – Все идите немедленно сюда, а то мы уже проголодались.

Ник засмеялся и помог мне подняться.

Проходя мимо камбуза, я заглянула в окно и увидела, что мать и Джерри стоят посередине кухни. Загорелые руки Джерри лежали на плечах матери, и он, наклонившись, целовал ее в губы так, как Ретт Батлер целовал Скарлетт.

– Кха… – громко кашлянула я.

Мать вздрогнула, и Джерри тут же выпустил ее из объятий.

– Бренда, я не слышала, как ты подошла. – Мать выглядела смущенной. – Джерри, дорогой, поднимайся наверх к Нику, а Бренда поможет мне на кухне. Через минуту мы принесем обед.

Когда Джерри поднялся на палубу, Ник дружелюбно улыбнулся ему.

– Теперь уже скоро, – сказал Джерри и оглянулся на Реджинальда, который, видимо, тоже решив пообедать, вышел из каюты.

Но едва Реджинальд шагнул к лестнице, ведущей на палубу, как мать подскочила к нему и зажала его в углу. Лицо Реджинальда покрылось красными пятнами, он явно нервничал.

– Я вот что хотела спросить вас… Почему вы преследуете моего сына? – решительно приступила она к допросу.

Реджинальд нахмурился.

– И вовсе я не преследую его, а просто выполняю свою работу.

– Вы снимаете на пленку каждый его шаг, ходите за ним по пятам, как будто он какой-нибудь преступник. Дэвид ничего никому не сделал, а вот его бывшая жена и правда ободрала его как липку. Возвращайтесь в Чикаго и скажите ей, чтобы она оставила Дэвида в покое.

Лицо Реджинальда стало красным, как вареная свекла.

– Ваш сын спит с этой черноволосой девушкой с того самого момента, как приехал в Сан-Диего. Если я докажу, что он забрался к ней в постель еще до развода с моей клиенткой, то получу за это кучу денег гораздо больше того, что вы сможете заплатить мне за прекращение расследования. Кроме того, вы должны понимать, что такое профессиональная этика.