О красоте

— Это ваши там?.. — Джером махнул рукой в сторону столиков, за которыми двое черных раздавали листовки и газеты. За их спинами колыхалась растяжка: «РАБОЧИМ-ГАИТЯНАМ ВЕЛЛИНГТОНА — ЧЕСТНУЮ ЗАРПЛАТУ!»

— Да, мы с Чу пытаемся поднять бучу. От имени всех гаитян.

Джером, которого этот разговор все больше раздражал, обошел Леви и встал с другой стороны, чтобы их не слышали безмолвные пожиратели гамбургеров.

— Что ты подсыпал ему в кофе? — скованно пошутил он, обращаясь к Чу. — Раньше он даже на школьных выборах ни в какую не хотел голосовать.

Чу с Леви обняли друг друга за плечи.

— Твой брат, — с теплотой в голосе сказал Чу, — думает обо всех братьях. За это мы и любим его, наш американский талисманчик. Он плечом к плечу борется вместе с нами за справедливость.

— Ясно.

— На вот, возьми, — Леви вынул из пухлого заднего кармана листок бумаги, отпечатанный, как газета, с двух сторон.

— И ты возьми, — Джером протянул ему «Вестник». — Зорина статья. Страница четырнадцать. Я куплю себе еще.

Леви затолкал газету в карман. Сунул в рот последний кусок гамбургера.

— Круто. Потом почитаю.

Это означало, что через несколько дней газета, порванная и мятая, будет валяться в его комнате в куче остального мусора. Леви протянул Джерому хот-дог.

— Джей, я убегаю по делам, но мы еще увидимся. Ты будешь сегодня в «Остановке»?

— «Остановке»? Нет, Зора хочет везти меня на какую - то студенческую вечеринку, куда-то в…

— Сегодня в «Остановке»! — перебил его Чу и присвистнул. — Это будет нечто! Видал их? — Он указал на молчаливых ребят. — На сцене они настоящие звери.

— Мощняк, — подтвердил Леви. — Серьезная лирика, про политику, про борьбу, про…

— …то, что нам должны вернуть наше, — нетерпеливо вставил Чу. — То, что сперли у нашего народа.

От такого коллективизма Джером поморщился.

— До печенок пробирает, — продолжал Леви. — Серьезная лирика. Тебе надо это услышать.

Джером, у которого на этот счет были большие сомнения, вежливо улыбнулся.

— В общем, ладно, — сказал Леви. — Я побежал.

Он сдвинул кулаки поочередно с Чу и другими парнями. Последним стоял Джером. Брат не удостоил его ни ударом кулак о кулак, ни крепким объятием прежних лет, лишь довольно насмешливо потрепал по подбородку.

* * *

Пройдя через площадь и миновав главные ворота Веллингтона, Леви пересек двор, вошел на территорию гуманитарного факультета, в самом здании коридорами пробрался через английскую кафедру и очутился в еще одном коридоре, который и привел его к кафедре африканистики. Прежде он ни разу не заострял внимания на том, насколько просто попасть в эти священные стены. Ни тебе замков, ни кодов, ни магнитных карточек. По сути, сюда без вопросов пройдет всякий, хоть чуть - чуть смахивающий на студента. Леви толкнул плечом дверь на кафедру, одарил улыбкой сидящую за столом симпатичную латиноамериканочку и пошел себе дальше, лениво пробегая глазами таблички на дверях. На кафедре царила суматоха последней пятницы перед каникулами: люди спешили доделать дела. Все черненькие, все трудятся — прямо мини-университет в университете! С ума сойти. Интересно, знает ли Чу об этом черном островке? Может, он бы тогда теплее отзывался о Веллингтоне. Увидев знакомое имя, Леви затормозил. Проф. М. Кипе. Дверь была закрыта, но кабинет отлично просматривался через наполовину застекленную стену слева. Он был пуст. Тем не менее, Леви постоял возле него, подмечая всякие роскошные штуки, чтобы потом рассказать Чу. Красивое кресло. Красивый стол. Красивая картина. Толстый ковер. Кто-то взял его за плечо. Леви подскочил.

— Леви! Молодец, что зашел!

Леви смотрел непонимающе.

— Тут и есть наша фонотека.

— Ах, да, — сказал Леви, ударяя кулаком о подставленный Карлом кулак. — Да, точно. Ты сказал «заходи», я и зашел.

— Ты меня чудом застал, я уже собирался закругляться. Входи, братан, входи.

Карл провел его внутрь и усадил на стул.

— Ну, что тебе дать послушать? Говори. — Он хлопнул в ладоши. — У меня что хочешь найдется!

— Послушать, говоришь? Есть такие ребята, с Гаити… У них закавыристое название, давай я напишу, как я его на слух запомнил.

Похоже, Карл был разочарован. Он смотрел, как Леви отрывает листок и пишет на нем приблизительное название группы. Взял бумажку в руки, нахмурившись, изучил.

— Хм… Это не ко мне. Но Илайша нам, наверное, подскажет, у нее вся мировая музыка. Илайша! Подожди, спрошу у нее. Так и называется?

— Примерно, — сказал Леви.

Карл вышел. Леви ерзал на стуле; сам не зная почему, он чувствовал себя неуютно. Приподнявшись, он вытащил из кармана газету. И все равно на душе было неспокойно. Свой iPod он сегодня забыл, а справляться с одиночеством без музыки не умел. Ему и в голову не пришло, что лежащая перед ним газета — тоже возможность развлечься.

— Ты Леви? — спросила Илайша.

Леви встал и пожал протянутую руку.

— Поверить не могу! Ты один из первых посетителей нашего распрекрасного заведения, — сварливо сказала она. — При этом ты заявляешься и спрашиваешь жуткую редкость. Нет чтобы заказать Луи Армстронга. Нет, сэр.

— Если это напряжно, то не ищи, не надо, — Леви смутился и пожалел, что вообще сюда пришел.