О лебединых крыльях, котах и чудесах

И не поймешь: то ли шутит, то ли в одну секунду изобретает новую породу.

– А он большой вырастет?

– Ну-у-у… со льва.

Всякий раз меня очаровывает эта способность с легкостью опытного демиурга создавать сущности без необходимости, одним движением мысли добавляя в наш небогатый фауной мир серьезных лохматых зверей с бровями цвета сена.

Маленький пудель мой, намерзнувшись на ветру, спит и во сне бежит по саванне. Он вырастет размером со льва.

Зигмунд

Наш деревенский сосед, охотник, однажды решил завести собаку и подошел к этому делу с той беспощадной самоуверенностью, от которой прежде страдала только его семья. Все мы помнили, как он выкопал на участке бассейн. Высмеивая наш надувной, сосед зацементировал неглубокую яму и залил ее водой. На третий день вода помутнела. На шестой зацвела. Дети соседа не выказывали никакого желания купаться в ней, но тот уверял, что плавание закаляет. Дети ныли и сопротивлялись. Грубые цементные бортики царапают кожу, жаловались они, а вода теплая и противная. Через три недели, браня глупых отпрысков, сосед слил воду, в которой к тому времени уже вовсю копошились какие-то мелкие создания, залил новую и запустил рыбок.

Те, впрочем, вскоре передохли.

После бассейна настала очередь облепихи. Сосед вычитал, что сок этой ягоды спасает от всех напастей. Рак, гангрена, нежелательная беременность – все должно было уступить напору облепиховых витаминов. Сосед с мрачной убежденностью рассказывал, как разбогатеет на бесценном соке. Заодно советовал нам брать с него пример, а пока вырубить бесполезные вишни и яблони.

Но когда его драгоценные саженцы начали плодоносить, желающих собирать ягоду не нашлось. Ветки облепихи колючие, а ягоды исключительно кислы на вкус. К тому же желтый сок пачкает кожу. Дети соседа разбегались, как только он появлялся на крыльце с ведерком. Жена находила множество неотложных занятий, не позволявших прийти на помощь. Приходилось ему одному, стоя на лестнице и чертыхаясь, обдирать несчастное деревце.

Собранных ягод на продажу не хватило. «Буду лечить себя!» – объявил сосед и принялся пить сок по утрам и вечерам. Спустя недолгое время он оказался в больнице с обострением холецистита, а вернувшись, вырубил облепиху под корень и больше о пользе природных витаминов с нами не заговаривал.

Так вот, собака.

Однажды сосед с гордостью вывел на лужайку перед домом молодого спаниеля – собачьего подростка, криволапого и длинноухого. Пес смешно совал морду в розетки лопухов, точно в колодец, и гавкал от избытка чувств. «На уток ходить будем, – сказал довольный сосед. – Только сначала воспитаю его под себя».

Я заподозрила неладное.

«Дом вот ему построил. Пусть привыкает. Неженки нам не нужны».

Свой дом?

В ответ на мое молчаливое изумление он с гордостью провел меня на задворки, где среди куриного помета и грязи желтел грубо сколоченный вольер, в котором было бы тесно и хомяку. Я знала, что многие охотники держат спаниелей на улице, но лишь в теплое время года и не в таких условиях.

– Ему же будет тесно, – невольно сказала я.

– Перебьется! – отрезал сосед. – Чай, не император.

Конечно, я не была для него авторитетом в вопросах содержания животных – скорее, наоборот. Мы были глупыми обладателями декоративных собак, непригодных для дела. От зверя в доме должна быть польза! А какой прок от китайской хохлатой и маленького пуделя?

– Давай, Зигмунд! – приказал сосед, волоча упирающегося щенка к вольеру. – Залезай!

Щенок не хотел в вольер. Когда мы уходили, он скулил и царапал сетку.

– Приводи своих, тоже воспитаю! – хохотнул сосед напоследок.

Я не ответила. На душе у меня было тошно.

Следующие недели показали, что я была права в своих предчувствиях. Сосед не понимал собак и не хотел этому учиться. Щенок выл, брошенный в одиночестве, и за это его били. Он пытался гоняться за курицами, и за это его били тоже. Он кусал лопухи – и получал пинок под зад. Грыз поводок – и получал удар поводком. Время от времени хозяин пытался заниматься с ним по книге «Эффективная дрессировка русского охотничьего спаниеля», но ему не хватало терпения: заканчивалось все визгами несчастного пса и руганью соседа. Ему попался тупой выродок, собачий кретин!

Мне было жалко собаку до слез. Сосед не выгуливал его, полагая, что Зигмунд и так живет на открытом воздухе. Я попросила разрешения брать спаниеля с собой на прогулки вместе с Патриком, но получила отказ. «Уведут его у тебя, – мрачно сказал сосед. – Собака-то ценная». – «Так на поводке же!» – «И на поводке уведут».

Уговоры оказались бесполезны. Чем больше я настаивала, тем сильнее сосед убеждался, что я сама задумала похитить его сокровище. И расстался со мной уже в полной уверенности, что меня нельзя подпускать к Зигмунду.

Вскоре я уехала из деревни. Было очевидно, что спаниель очень быстро превратится в забитого невротика, и не хотелось наблюдать, как с наступлением холодов он заболеет и умрет в своем убогом жилище.

Насчет невротика я, пожалуй, не ошиблась. Но вот до холодов пес не дотянул.