О Ленине. Сборник статей и выступлений

Мы скажем: „Каждый за всех, а без бога мы как-нибудь обойдёмся“»[31]. Эту мысль он развивал и в первых своих произведениях. В объединении мелких крестьянских хозяйств в общие крупные коллективные хозяйства видел он путь к изжитию религиозных верований. И мы видим, как быстрое развитие коллективизации сельского хозяйства отнимает у религии всякую почву. С ростом коллективизации растёт в массах и равнодушие к религии. Широкое применение техники в сельском хозяйстве и в тех областях хозяйства, где раньше безраздельно царило мелкое хозяйство (например, в области изготовления пищи), влияет в том же направлении. Умирает религия.

Но мы знаем, как живучи старые бытовые обычаи и предрассудки. Стихийный процесс должен быть освещён светом сознания. И Ильич требовал, чтобы вся учёба детей, подростков, взрослых насквозь была пропитана духом диалектического материализма. То, что писал Владимир Ильич в своей статье об «образованных» крепостниках и преподавателях старого закала, не изжито ещё до конца. Именно на этом фронте нужна особая бдительность. Научные силы всех областей, если они хотят выполнить завет Ильича, должны идти на подмогу педагогам, политпросветчикам, библиотекарям, популяризаторам, помогать им выше и выше поднимать знамя воинствующего материализма, нести его в массы.

1.11. Ленин на маёвках

Впервые напечатано 30 апреля 1931 г. в газете «Ленинградская правда» № 119 под заглавием «Маёвки, в которых принимал участие Ленин».

Печатается по книге: Крупская Н. К., Ленин и партия, М., Партиздат, 1933, с. 20–22, сверенной с рукописью.

В связи с 1 Мая вспоминается несколько маёвок, в которых принимал участие Владимир Ильич.

Помню маёвку в 1899 г. в ссылке, в селе Шушенском. Кроме нас в селе Шушенском жили польский рабочий с.-д. Проминский, с большой семьёй, и питерский рабочий финн Оскар Энгберг. Утром пришёл к нам Проминский. Он имел сугубо праздничный вид, надел чистый воротничок и сам весь сиял как медный грош. Мы очень быстро заразились его настроением и втроём пошли к Энгбергу, прихватив с собою нашу знаменитую рыжую охотничью собаку Женьку. Женька заразилась нашим настроением и радостно тявкала. Идти надо было вдоль речки Шуши. По реке шёл лёд. Женька забиралась по пояс в ледяную воду и вызывающе лаяла по адресу мохнатых шушенских сторожевых собак, не решавшихся войти в такую холодную воду. Оскар взволновался нашим приходом. Мы расселись в его комнатёшке и принялись дружно петь.

День настал весёлый мая,
Прочь с дороги, горя тень!
Песнь, раздайся, удалая,
Забастуем в этот день!
Полицейские до пота
Правят подлую работу,
Нас хотят изловить,
За решётку посадить!
Мы плюем на это дело,
Май отпразднуем мы смело,
Вместе разом,
Гоп-га! гоп-га!

Спели по-русски, спели ту же песню по-польски и решили пойти после обеда отпраздновать май в поле. Как наметили, так и сделали. В поле нас было больше, уже шесть человек, так как Проминский захватил своих двух сынишек. Проминский продолжал сиять. Когда вышли в поле на сухой пригорок, Проминский остановился, вытащил из кармана красный платок, расстелил его на земле и встал на голову. Дети завизжали от восторга. Вечером собрались все у нас и опять пели. Пришла и жена Проминского, и девочки Проминского, к хору присоединились и моя мать, и наша домашняя работница Паша.

А вечером мы с Ильичём как-то никак не могли заснуть, мечтали о мощных рабочих демонстрациях, в которых мы когда-нибудь примем участие.

Помню майскую демонстрацию в Мюнхене в 1902 г. В первый раз социал-демократам было разрешено полицией праздновать 1 Мая, по городу разрешалось лишь пройти, а речи говорить, петь можно было лишь за городом. Демонстрация была довольно большая, но она не носила никакого внушительного характера. Молча, спешным шагом проходила демонстрация по улицам Мюнхена. Никаких флагов, плакатов не было. Прохожие останавливались и с любопытством смотрели на этих куда-то спешивших людей. Из карманов у многих торчала редька. Публика запаслась редькой, чтобы всласть поесть её с пивом в том загородном трактирчике, куда направилась демонстрация. В трактирчик мы не пошли, отстали от демонстрации, а пошли по привычке бродить по улицам Мюнхена, чтобы заглушить чувство разочарования, которое невольно закралось в душу: хотелось принять участие в боевой демонстрации, а не в демонстрации с разрешения полиции.

Ни в Лондоне, ни в Париже нам не пришлось принимать участие в боевых демонстрациях.