О любви

Вы кознями его своими воскресили,
Я вам призналась в нем. Пути назад мне нет;
Из памяти о нем вотще вы стерли б след;
Добились силой вы постыдного признанья,
И мне уж не прогнать о нем воспоминанья.
Сомнений не приму я в верности моей!
Могила мне, сеньер, не кажется грустней
Союза с тем, кто мне наносит оскорбленье
И, в ложное меня поставив положенье,
Готовя лишь печаль уделу моему,
Меня стыдить посмел за чувство не к нему.

Расин

Я представляю себе, что грядущие века скажут: "Вот чем хороша была монархия [63]: она порождала такие характеры и образы их, созданные великими художниками".

Однако даже в средневековой республике я нахожу восхитительный пример этой тонкости чувств, как будто опровергающий мою теорию о влиянии образа правления на страсти и чистосердечно мною приводимый.

Я имею в виду эти трогательные стихи Данте:

Deh! quando tu sarai tomato al mondo.
. . . . . . . . . .
Ricorditi di me, che son la Pia
Siena mi fи: disfecemi maremma;
Saisi colui, che innanellata pria,
Disposando, m'avea con la sua gemma.
Purgatorio,cant.V.[64].

Женщину, выражающуюся столь сдержанно, постигла судьба Дездемоны, и никто не знал об этом, хотя она могла сообщить о преступлении мужа друзьям, которые остались у нее на земле.

Нелло делла Пьетра женился на мадонне Пии, единственной наследнице Толомеи, самой богатой и знатной семьи в Сьене. Красота ее, приводившая в восхищение всю Тоскану, возбудила в сердце мужа ревность, которая вследствие ложных доносов и непрерывно возобновлявшихся подозрений привела его к ужасному плану. Трудно решить теперь, была ли его жена вполне невинна; однако Данте изображает ее вполне невинной.

Муж увез ее в сьенские мареммы, известные тогда, как и теперь, своей aria cattiva [65]. Он даже не пожелал объяснить своей несчастной жене причину ее ссылки в столь опасное для жизни место. Гордость его не снизошла ни до жалоб, ни до обвинений. Он жил вдвоем с ней в заброшенной башне на берегу моря, развалины которой я посетил: там он, не нарушая своего презрительного молчания, никогда не внимал ее мольбам. Живя рядом с нею, он хладнокровно ждал, когда зараженный воздух окажет свое действие. Черты ее, как уверяют, прекраснейшие из всех, которые в те времена доводилось видеть, не замедлили поблекнуть от болотных испарений. Через несколько месяцев она умерла. Некоторые хроникеры этих далеких времен сообщают, что Нелло, желая ускорить конец, пустил в ход кинжал; она погибла в мареммах каким-то ужасным образом, но род ее смерти остался тайной для современников. Нелло делла Пьетра пережил ее, но провел остаток дней в молчании, которого не прерывал никогда.

По благородству и тонкости чувств ничто не может сравниться со словами, с которыми обращается к Данте молодая Пия. Она хочет напомнить о себе друзьям, покинутым ею на земле в столь юные годы; называя себя и говоря о муже, она не хочет, однако, позволить себе ни малейшей жалобы на неслыханную, но уже непоправимую жестокость и только сообщает, что он знает историю ее смерти.

Такое постоянство в мести за оскорбленную гордость можно встретить, как мне кажется, только в южных странах.