О любви

Игорь размышлял до конца дня – столь же старательно, сколь безуспешно. Перед уходом взялся за телефон.

– Не звони, – тихо предостерегла Лариса (начеку, как кошка).

– Почему?

– Будь выдержан. Ты ни в чем не раскаиваешься. У тебя свои дела. Твое поведение не зависит от ее капризов.

Он послушался. Напросился в гости: чего-й делать-то?.. Ах, как нуждаемся мы все в советчиках в подобной ситуации! И как нельзя никаким советчикам доверять!

У Ларисы было тепло даже в эту лютую стынь, когда в обычных домах стояло десять градусов: электрорадиаторы, плотно заклеенные окна; и это тепло придавало дополнительную достоверность ее словам, как и быстро накрытый стол, ловкость движений – она все умеет, удача ей сопутствует.

– У нее свои тайны, как у всякой женщины. Она недоверчива – пуганая ворона куста боится. Ее душа съежилась, понимаешь? Ей нужен покой, уверенность, надежность в мужчине. Поэтому старайся никогда не сердиться – но и никогда не приходить в восторг. Лучше флегматичность, чем дерганье. Девочка простая, не без комплекса приобретательства и потребления. Не забрасывай подарками – разбалуешь и горя не оберешься. Нас надо ставить на место сразу. – Лариса затянулась сигаретой, оттачивая формулы:

– Всегда будь выдержан.

Сразу ставь на место, давай чувствовать свою значимость.

Если делаешь подарок – дай понять его ценность.

Встречайся с ней каждый день. Быстро привыкнет, и возникнет необходимость в этом.

И – для своего и ее блага будь рассудочен в поступках и словах.

От формул естественно и незаметно перешли к реальной жизни, о своем заговорили: Лариса вздыхала об ошибках, посмеивалась над собственной незадачливостью…

«Она, бесспорно, очень умная женщина», – думал Игорь.

Увы – умными мы считаем людей, которые говорят то, что мы хотим от них слышать. Умными – и хорошими…

22. Меценат в кругу семьи.

Звягин чувствовал себя коварным, как Макиавелли, и неотразимым, как Дон Жуан.

– Ура! – сказала дочка. – Папкин Дон Жуан!

Из-под мышки у нее торчала «Республика ШКИД».

– В такой холод стоять под дверьми – простудишься!

– Любовь согреет, – небрежно ответила дочь.

– Что?!

– Мы с мамой сегодня об этом разговаривали.

– О чем – «этом»? – осведомился Звягин, засыпая политые уксусом пельмени густым слоем перца.

– Ты лучше расскажи: она тебе нравится?

– Прелесть что за девочка, – признался Звягин.

– Ого, – отреагировала дочь, прицельно похищая из его тарелки самый наперченный пельмень.

Жена стала жевать медленнее.

– Мама ревнует, – нахально выдало дитя.

Мама схватила длинную деревянную ложку и с замечательной крестьянской сноровкой звучно щелкнула ее по лбу.

– Милые замашки советских учителей, – спокойно констатировала та, потирая лоб. – Теперь понятно, почему твои ученики не блещут способностями, хотя непонятно, почему именно ты на это жалуешься. Ты же из человека все мозги вышибешь.

– Уже, – сказал Звягин.

– Что – уже?

– Уже вышибла.

– Трудно вышибить то, чего нет, – возразила жена.

– Выставлю из-за стола, – предупредил дщерь Звягин.

– Долой дискриминацию, – был ответ. – Не буду тебе в старости корочки жевать. Личный состав может быть наказан, но обязан быть накормлен. Мое место здесь.

– Твое место у мусорного ведерка!

В разрядившейся атмосфере жена заметила:

– О себе я таких слов не слышала, милый.

– Есть маленькая разница, – утешила дочка.

– Какая?

– На тебе он все-таки женился.

Звягин подбросил в печь дощечки.

– Почему каждый раз, – пожаловался он, – когда я сталкиваюсь с интересным случаем, это превращается дома в обсуждение моей же личности?

– Уж такая у тебя личность, – посочувствовала дочь. На самом деле не существовало в доме большего удовольствия, чем обсуждать очередное папино завихрение; хотя для жены это удовольствие бывало болезненным, что, впрочем, сопровождает многие удовольствия.

– Теперь ты знаешь о ней достаточно? – спросила жена, нарезая кекс.

– Да. Нормальный человек из нормальной семьи. Не стерва, не карьеристка. Никаких пороков не выявлено, положительный член общества. Просто жизни в ней больше, чем в других. Значит – должна в молодости перебеситься.

– Короче, Наташа Ростова, – заключила жена.

Звягин подозрительно повспоминал насчет Наташи Ростовой.

– Да нет, – сказал он. – У них доход скромнее.

Жена фыркнула и почесала нос о плечо.

– Леня, – задала она традиционный вопрос, – неужели ты всерьез веришь, что тут можно что-то сделать?

Звягин посвистел.

– Постоянное недоверие меня обижает, – пожаловался он.

– Да ты же не Господь Бог!

– Станет он заниматься такими мелочами. Ты пойми, наконец, что все на свете очень просто; и вообще существуют люди, для которых соблазнение женщин – просто работа! и только.

– Это как? – удивилась жена.

– Профессия: сутенер, – объяснила дочка.

– Это где?

– У них, у них, у них, – сказал Звягин. – У нас сами бегут и проходят на спецработу по конкурсу. А там мужчины соблазняют девушек, причем выбирая самых красивых, и затем продают их в публичные дома.

– При ребенке!!

– Здоровая нравственность педагога оскорблена, – поддержал ребенок. – Ты это к чему, пап?