О любви

Новую работу он пока не нашел, диплом бакалавра ему защищать только в следующем году, так что он сейчас свободнее меня. Ходит в зал. После того, как сменил бокс на борьбу, стало повеселее. Он прямо горит этими тренировками, все новые приемы мне показывает, а когда дурачимся, пытается скрутить меня с криком: “Захват Кимура!” или еще каким-то непроизносимым. Раньше у него это легко получалось, но оказалось, что мое тело тоже учится, втайне от меня. Вдруг само собой начинает получаться выпутываться или не попадать в захват. Так интересно.

Хотя, мне больше единоборства нравятся. Еще в школе прочитала о Тайцзи-Цюань и время от времени возвращаюсь к мысли о нем. Была на нескольких пробных занятиях тут в Киеве, но все не то, не хватает чего-то. Да и платить за занятия все равно нечем, потому для начала купила книгу-самоучитель. Но он так же эффективен, как и прочие мои самоучители – игры на гитаре и французского языка. Можешь себе представить, как просто по книге выучить французское произношение…

Скучноватое получилось письмо, или мне так кажется, не знаю. Все мысли сейчас о подготовке к поступлению, трудно на чем-то другом сосредоточиться. Хватит времени, не хватит? Нужно начать и посмотреть, как пойдет, тогда станет спокойнее.

Я уже скучаю, как подумаю, что до следующей встречи теперь целая вечность. В первый и последний раз расстаемся так надолго!

Жду письмо о твоей весне. Цем!

Ваше письмо успешно отправлено

V (апрель)

Привет, душенька моя!

Спасибо тебе за поддержку. Кроме нас двоих, кажется, больше никто не верит, что я смогу поступить на бюджет. Не больно то и надо, спасибо всем на том, что, хотя бы молчат. Родителям пока не говорю, чтобы не обнадеживать. Вот, кто точно бы поверил.

Готовлюсь к поступлению целыми днями, без выходных. К тому же, выпускные экзамены никто не отменял и к ним тоже нужно подготовиться хоть немного. Единственный отдых, который случился за все это время – поход на концерт Короля и Шута, его я пропустить не могла. За одно голос там сорвала, так что даже разговоры теперь не отвлекают.

Как ты понимаешь, рассказы у меня сейчас разве что учебные или семейно-бытовые.

Свободное время проводим с Аликом. Чтобы не пасть жертвами гастрита на почве полуфабрикатного рациона, постигаем искусство кулинарии. Вчера, например, учились варить манку.

Воду в кастрюлю налили, стакан каши (как написано на упаковке) насыпали. Стоим, помешиваем. Через пару минут смотрим, а варево это, как было водой, так и осталось. Решили насыпать еще один стакан – может воды много. Насыпали – картина не меняется. Подождали на всякий случай еще минуту, добавили третий стакан. Стало получше, но все равно вода водой. Начали спорить, стоит добавлять еще или нет. Алик вопел, что, когда мама дома делала, было не так. Я в ответ размахивала руками: “Полкило крупы на маленькую кастрюльку – это как минимум не логично! Не может так быть, нужно ждать!”

Пока мы кричали и курили, в кастрюле что-то произошло. Каша разбухла, сдавила саму себя и обратилась в камень. Я плюнула и пошла за быстро-лапшой. Алик же рассудил, что от того, что каша стала твердой, она не перестала быть манной, и пытался наковырять себе порцию.

С ухой вышло еще хуже. Родители передали рыбу, оставалось у меня два маленьких карасика, и я решила сделать из них уху. Рецепт самый простой – вода с рыбой и с солью, больше дома ничего не было. Все в кастрюлю, перемешала и на плиту. Это было утром, а после обеда захотела есть и вспомнила про уху. Кастрюля стояла на плите идеально черная, красиво матовая, а внутри на дне четко обозначились белыми полосками рыбьи скелетики. Эффектно получилось.

Голова забита, каждая готовка заканчивается провалом, я уже и пытаться перестала. Хорошо хоть Алик возвращается с тренировок голодный, как черт, готовит огромные порции себе, и я забираю у него часть, хоть и с боем. Так что до экзаменов с голоду не помру.

Общаемся с ним сейчас мало. Скучаю по нашим прежним многочасовым ночным разговорам на лестничной клетке. Я по уши в учебе, а он в своих тренировках. Каждую новую прорисовавшуюся мышцу мы приветствуем поклонами и изучаем перед зеркалом. Говорю “мы”, потому что мое участие в этих мероприятиях считается обязательным. Поначалу я пыталась объяснять, что количество и названия мышц меня интересует очень мало, и что я просто радуюсь тому, что он радуется. Но он не поверил. Так что теперь я научилась открывать глаза во всю ширь и молча (от восторга) кивать вперед-назад, а потом с боку на бок, – его более чем устраивает. Совместная жизнь – это как одно большое представление.

Ты спрашивала про прозвища. Да, по именам мы друг друга уже давно не называем. Он зовет меня Бу. Раньше это было – Бусинка, но со временем лишнее отсеклось.

Я его зову всеми производными от имени Алик, которые только можно вообразить, или другими словами или буквами, которые рождаются сами по себе, в зависимости от ситуации и степени обожания в этот момент. Что-то одно пока не прижилось.