О любви

Вот и эту автоматическую кофеварку он, как знаток торговли, "раскусил" сразу же, едва Жанетта принесла ее в дом. Предельно современной формы (на ней стояла подпись известного во всем мире промышленного дизайнера графа Сигварда Бернадотта), с фильтром, мигающими красными лампочками, выключателем, градуированным сосудом для воды, пластиковой воронкой, капельницей, термосом; снабженная оригинальной электросистемой, эта двухъярусная кофеварка была поистине шедевром, зримым образцом чуткой реакции на рыночный спрос. Коллегам Вестина удалось сбыть это потрясающе замысловатое изобретение во все отечественные кофейни и частные дома. Коммерческий подвиг их восхищал Вестина. Потому что новая кофеварка — вещь, напрочь бесполезная в хозяйстве, и единственное ее назначение — предельно сложным (в техническом смысле) способом подогревать воду и пропускать ее сквозь молотые кофейные зерна.

Подогреватель этот, обошедшийся Вестинам в шестьсот восемьдесят крон, вошел в их жизнь на правах предмета первой необходимости. Случалось, по утрам Коре так и подмывало оставить без внимания этот кичливый гибрид, красующийся на полке шкафа, и подогреть воду для кофе прямо в кастрюльке на плите. Все же он никогда не поддавался соблазну — знал ведь, что подобный поступок будет расценен как вызов и может повлечь за собой тягостную утреннюю ссору.

Жанетта отняла кисточку от пальца. Лампа над кухонным столом отразилась во влажной поверхности лака.

— В Тибру выпустили новые сказочные модели кухонь. Дверцы шкафчиков облицованы восхитительным пластиком цвета морской волны, с металлическим отблеском, — объявила жена.

Она обвела взглядом кухню. Удивленно вскинула безупречно выщипанные брови — так, словно ее окружало что-то непостижимо-нелепое.

Maxi Endless. Raspberry Glaze 21. Vernis a Ongles. Dramatic high gloss colours. Shake if necessary[1]. В просвете между пачкой маргарина — в упаковке с цветочным рисунком — и яйцом Коре с трудом разобрал надпись на флаконе с лаком для ногтей, стоявшем на кухонном столе перед Жанеттой. Кто такой Вернис а Онгле? Изящно выписанные белые буквы легко читались на фоне флуоресцирующего малиново-красного перламутрового лака. "Встряхнуть в случае надобности"? Если б это помогло, он не стал бы медлить ни минуты.

— Совсем недавно ты точно так же завела речь о глазурованной черепице, — напомнил он с натужной улыбкой.

— О клинкер-черепице, — поправила жена.

— В любом случае мы еще не выплатили долг за эту трату. А долгов у нас выше головы, Жанетта.

— Знаю. А что? Дешево, да гнило, дорого, да мило. Разве новая черепица не омолодила наш дом?

Она повела плечами.

— Старая черепица была еще хоть куда. Вообще бетонная черепица держится сколько угодно. А наша служила нам всего лишь семь лет, мы выложили ею крышу в год нашей свадьбы.

— Надеюсь, дискуссия насчет крыши закончена? Внешний вид важен, Коре… внешний вид. Не желаю жить в крысиной норе! Кстати, на что ты намекаешь? Не я же приняла решение переложить крышу! — Смерив мужа долгим взглядом, она снова принялась лакировать ногти.

— Мы вместе приняли решение, потому что ты захотела новую, шикарную крышу. Но сейчас у нас нет средств на очередные экстравагантные излишества. На новую кухню не надейся.

— Разве я сказала, что мне нужна новая кухня? — усмехнулась она. — Экстравагантные излишества? О чем ты? "Жизненная необходимость" — так я на это смотрю, да и соседи наши так же считают.

Ее малиново-красные губы, изогнутые, как лук Купидона, скривились в улыбке. Холодная, излучающая свежесть и спокойствие, она словно сошла с этикетки на бутылке минеральной воды "Виши Нуво". Жанетта невозмутимо продолжала лакировать ногти. Коре отхлебнул глоток кофе. У кофе был привкус ацетона.

Как он стосковался по смеху, идущему от сердца. Сесть бы сейчас за стол, старомодный кухонный стол с откидными краями, уписывать картошку в мундире, и чтобы рядом, на оконном стекле, блистал морозный узор. Чтобы кругом все было просто и безыскусно.

Скоро отцветут желтые тюльпаны, стоящие на здешнем столе. А пока их овальные головки обращены к окну с тройным, не пропускающим холод стеклом, навстречу утру, зимнему небу, — и кажется, они беззвучно вопрошают о чем-то, дожидаясь ответа с воли. Кофеварка шипела, силясь заполнить тишину, пролегшую между супругами.

Вспомнилось: как-то раз давным-давно, в бытность его мальчишкой, он сидел на скале у моря под летним дождиком, и была с ним его школьная подруга Барбара, и один лишь господь бог видел их. Они поклялись друг другу никогда не жениться, чтобы не превратиться в супругов с тупым, неподвижным взглядом.

За окном мелькали лица прохожих, слышался шепот. Но где-то в дальней дали угадывался горизонт, откуда — Коре чувствовал это — под пестрыми вздутыми парусами плывут к нему его грезы.

Жанетта, кончив красить ногти, принялась помахивать пальцами, чтобы просушить лак.

— Не жди меня домой к обеду, — сказала она. Выпятив губы, подула на кончики пальцев.