О любви, дружбе и плюшевых мишках

«Да я, блядь, вообще плюшевый мишка», — подумал Ларри с досадой и распахнул дверь своей спальни.

— Раздевайся и ложись, — приказал, отстраняясь от Нимоя. — Буду работать над имиджем.

Максимус рассмеялся и стянул китель через голову.

— Иди сюда, — позвал, беря Ларри за руку. Подтянул к себе, заглянул в глаза… И Ларри буквально утянуло в водоворот ощущений и чувств — его и Нимоя вместе взятых во время вчерашнего спонтанного секса и целого сегодняшнего дня. А потом, благодаря Максимусу, он смог невозможное — взглянул на себя глазами другого человека. Да уж, вся эта неуверенность и нелепые попытки подрочить… Доблестный Глава Офицерата, не иначе.

«О, вот только не начинай», — Максимус моргнул, и Ларри выпал обратно в реальность. — Нельзя быть всё время доблестным и крутым, гремя на ходу железными яйцами, — продолжил он уже вслух. — Я бы испугался скорее, если бы это было так.

— Ещё немного, и я сам начну тебя бояться, — вздохнул Ларри. — Этот твой дар поистине страшная штука. И многих в Офицерате ты так читаешь?

— Я же говорил, чтобы начать кого-то «читать», мне нужно переспать с человеком, — досадливо повторил Максимус. — Я что, похож на шлюху?

— А почему именно переспать? — Ларри подтолкнул его к кровати.

— Ну или сблизиться очень сильно каким-то иным способом. Так, чтобы магия привыкла и начала беспрепятственно пропускать, — Максимус снял носки, покрутил их в руках, глядя на белоснежное постельное бельё, и вздохнул. — Мне надо в душ. Я же так и не зашёл домой.

— Что? — изумился успевший тоже раздеться Ларри. — Ты при мне сегодня дважды мылся — до тренировки и после! И после бассейна, сдаётся мне, тоже.

— Да, но потом был целый день беготни по Офицерату, — педантично уточнил Максимус и охнул, когда Ларри без церемоний сгрёб его в охапку и… — Блядь, ты что, меня нюхаешь?!

— Да! — фыркнул Ларри. — И ты пахнешь как грёбаное мыло, даже под мышками. Я всегда знал, что вы, Нимои, педанты, но чтобы до такой степени… Ничего, даю гарантию, к утру ты будешь пахнуть как все нормальные мужики — пОтом и спермой. А ну лезь в постель, живо! Можешь даже с носками, уверен, они будто только что из стирки.

— Уверен он, — проворчал Максимус и, аккуратно положив носки на тапочки, залез в кровать. — А я вот совсем не уверен.

Ларри хмыкнул, глядя на его манипуляции, и, небрежно бросив одежду на стул поверх нимоевского кителя, навалился на Максимуса сверху.

— Ну-с, мистер Девственная задница, три секунды тебе на то, чтобы передумать и всё же отделаться минетом, — сказал, заглядывая в глаза.

— Ну-с, мистер Три секунды, давай уже делай что-нибудь, а то ещё одного облома мои бедные яйца уже не выдержат, — ехидно отозвался Максимус и потянулся за поцелуем.

Ларри мысленно с ним согласился — яйца уже болели нещадно — и, не разрывая поцелуй, нащупал на тумбочке смазку. Максимус, поняв его намерения, согнул ноги, широко развёл их в стороны и напрягся так, что Ларри мысленно застонал.

«Ну чего ты боишься?» — спросил он, уже привыкая к мысленному общению. — «Вчера я ведь даже не растягивал».

«Так то вчера», — отозвался Максимус и виновато улыбнулся. — «Давай уже, потерплю!»

Ларри фыркнул и надавил смазанным пальцем на судорожно сжавшийся анус. Потерпит он! Тоже, герой выискался.

К счастью, тело Максимуса оказалось отзывчивым на ласки, и Нимой перестал зажиматься гораздо раньше, чем Ларри потерял терпение. Возможно, этому сильно поспособствовали эмоции самого Ларри, искренне наслаждавшегося происходящим, и его же душное жаркое возбуждение.

— Ну, давай же, тебе понравится, — шептал он, массируя простату, и чувствовал, как сжимается всё внутри от отрывистых нимоевских стонов.

Наконец настал момент, когда пальцам стало легко и свободно двигаться, а у Максимуса поджались и покраснели яички — верный признак приближающегося оргазма.

«Прекрасно, — подумал Ларри, забыв о том, что Нимой его слышит, — есть шанс, что кончит всё же раньше меня».

— Чтобы кончить, тебе нужно сунуть наконец в меня член, — пробормотал Максимус срывающимся голосом. — А я чувствую, что этого уже не дождусь.

— Да ты задрал уже подслушивать! — рыкнул Ларри уязвлено и, наскоро смазав член, вогнал его в расслабленное — ну наконец-то! — тело.

Максимус вскрикнул, распахнул глаза, и Ларри провалился в его эмоции и ощущения, лишь смутно понимая, что и свои собственные никуда не делись — они все здесь, в этом невозможном, нереальном коктейле. Никогда и ни с кем он ещё не делил удовольствие в настолько прямом смысле, но длилось это недолго — подступивший двойной оргазм скрутил мышцы, заставил зарычать, закрыть глаза, разрывая контакт и оставляя наедине лишь с собственным наслаждением.

Максимус под ним тоже коротко рыкнул, выгнулся, застонал — ему-то не нужно было смотреть в глаза, чтобы чувствовать чужие эмоции. Отдышавшись, Ларри от всей души ему позавидовал.

«Не надо, не стоит», — тут же раздался в голове умиротворённый голос. — «Просто не закрывай в следующий раз глаза».

В том, что следующий раз будет, Нимой явно не сомневался.