О любви. Истории и рассказы

Майя Кучерская, Наринэ Абгарян, Марина Степнова, Коллектив авторов, Александр Цыпкин О любви. Истории и рассказы

© Авторы, 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2016

От редакции

Около двух лет в оргкомитет проекта «Народная книга» приходили письма из разных стран на конкурс историй о любви. Мы читали, обсуждали, спорили, делились с авторами впечатлениями и замечаниями, объясняли им свое понимание жанра, публиковали лучшие тексты на сайте проекта.

Определиться с выбором было непросто, почти во всех историях были свои достоинства. Мы остановились на нескольких десятках текстов, наиболее удачно совпадающих с концепцией конкурса.

И вот книга собрана! В нее вошли самые разные истории о любви во всех ее ипостасях. Не каждая любовная сага заканчивается хэппи-эндом и не каждая счастливая безоблачная влюбленность завершается сигналами клаксонов свадебного кортежа. Все гораздо сложнее и непредсказуемее… О чем и поведали наши уважаемые авторы.

Они прислали нам истории о превратностях первой любви, об обыкновенном семейном счастье, о неожиданных и невосполнимых потерях, об анекдотических курьезах, о запутанных любовных отношениях – словом, обо всех перипетиях самого загадочного чувства – лежащих на поверхности и надежно замаскированных.

Большинство авторов историй – любители. Но есть среди них и маститые писатели: Марина Степнова, Майя Кучерская, Наринэ Абгарян и др.

Желаем приятного чтения!

Просто вместе

Наринэ Абгарян. Любовь (из сборника повестей и рассказов «Зулали»)

Аваканц Маро, теребя пуговицу жакета, громко, на весь судебный зал, глотала слюну.

За спиной, угнездившись на скрипучей скамье суетливой воробьиной стаей, шушукались ее соседки – Крнатанц Меланья, Василанц Катинка и Макаранц Софа. Иногда, не прерывая шушуканья, Меланья с Софой поворачивались в сторону ответчика и окидывали его осуждающим взглядом. Катинка, чтоб не отрываться от вязания, головы не повертывала, но каждый раз, когда подруги осуждающе смотрели, сокрушенно цокала языком. Ответчик – высокий, седобородый и неожиданно чернобровый старик – на каждое цоканье дергал плечом и кхекал. Заслышав его кхеканье, Маро громко сглатывала и усерднее теребила пуговицу жакета.

Стенографистка, молоденькая двадцатилетняя девочка (Маро, подслеповато щурясь, попыталась разобрать, чьих она кровей, но потом сдалась – молодежь сейчас так причесывается и красится, что своего от чужого не отличишь), заправляла бумагу в пишущую машинку. Судья, прикрыв глаза, ждал, когда она закончит.

– Я готова, – звонко отрапортовала стенографистка. Судья, поморщившись, открыл глаза. Несмотря на распахнутые окна, в комнате стояла невозможная духота. Октябрь, хоть и напустил щедрого разноцветья и подмораживал утреннюю росу, но убавлять полуденную жару не собирался – в обед солнце шпарило так, словно за окном не ополовиненная осень, а самое ее начало.

– Можете продолжать, истица, – разрешил судья.

Маро вцепилась теперь уже обеими руками в пуговицу жакета.

– Извини, сынок… забыла, где остановилась, – повинилась она.

Машинистка с готовностью заглянула в записи.

– …ударил ковшиком, – подсказала она шепотом.

Меланья с Софой повернули головы, Катинка цокнула языком, ответчик кхекнул.

– Тишина в зале! – повысил голос судья.

Маро убрала в карман жакета оторванную пуговицу, вцепилась в другую.

– Ну да. Ударил ковшиком. Эмалированным. По голове. В этом ковшике я обычно яйца варю, ну или там пшенку для цыплят… хороший ковшик, неубиваемый. Служит верой и правдой двадцать лет. Я его роняла несколько раз, а ему хоть бы хны. Не погнулся, и даже эмаль не облупилась…

– Не отвлекайтесь, истица.

– Ага. Так вот. Ударил он меня этим ковшиком по голове. Два раза. Потом выгнал из дому на веранду. Там персики сушились, дольками, на подносах. Схватил он один поднос и швырнул в меня. Попал в спину, вот сюда. – Маро погладила себя по пояснице. Вздохнула. – Сухофрукты попортил…

Судья перевел взгляд на ответчика. Тот сидел, сложив на коленях искореженные тяжелым деревенским трудом ладони. Несмотря на почтенный возраст, телосложения он был внушительного – осанистый, с широкими плечами и спиной, длинными руками и крепкими ногами. Лицо у него было открытое и какое-то очень располагающее: выцветшие от возраста желтоватые глаза, глубокие морщины, кривоватый, но красиво слепленный нос, рыжие подпалины в седой бороде – от табака. «А ведь по благообразному виду и не скажешь, что способен на такое», – подумал судья. Расценив его пристальное, но доброжелательное внимание как поддержку, старик, оживившись, пожал плечами и воздел в недоумевающем жесте указательный палец – дескать, смотри, чего вытворяет! Судья поспешно отвел взгляд и нахмурился.

– Потом он меня спустил с лестницы, – продолжала Маро.

– Как спустил?

– Ну как… За шиворот схватил и ногой поддал. Вот сюда. – Она хотела показать куда, но смутилась.

– Ниже спины, – подсказал судья.