О любви. Истории и рассказы

Она могла б и не оправдываться – Тихон явно был рад ей. Девчонки тут же запрыгали, повисли на ней, зацеловали. Только Лизавета поморщилась. Но когда Меланья Гавриловна от обеда отказалась, согласилась лишь чайку попить, то Лиза полезла в подвал за своим знаменитым «королевским» вареньем из наколотого крыжовника. Доставала его исключительно по особенным случаям. И со стола убирать не спешила. Пускай, пока Лизавета самовар поставит, мужнина крестная полюбуется, сколько разносолов у них на столе.

– Ах ты, золотинушка наша! Умничка! Ксения краса – огненная коса! – громко восхищалась Меланья Гавриловна.

Тихон засиял, бросил на дочку полный отцовской гордости взгляд. Лизавета же, как ни довольна была похвалами Ксении, но подумала, что сваха есть сваха: всегда подберет слова, которые люди хотят услышать.

– Наша ты радость! А Груня-то, Груня! Ой, расцветаете, девки, парням на погибель!

«Девки» хихикнули.

– Баба Малаша! Баба Малаша! – хором запросили они, устраиваясь за столом. – Расскажи нам чего!

Меланья Гавриловна с готовностью откликнулась. Случаев она знала много и рассказывать любила.

– Приключилась как-то история. Молодец один все медлил со сватовством. Девица уж заждалась. А он сильно обстоятельный был: сначала капитал хотел сколотить, чтоб жить на что было, да не просто жить, а жить припеваючи. Только богатство, сколько ни собирай, а все кажется, что малости да не хватает. Так и жизнь пройдет… Семьей-то радостнее, сподручнее, особенно пока молодые-здоровые. Родители опять же подсобят, чай, не сироты. Все с Божьей помощью и наладится. И накопится что надобно. А он тянул, понимаешь ли.

Меланья Гавриловна обвела глазами слушателей. Тихон подпер свою рыжую голову рукой. Внимает вроде с почтением, однако смешинки в глазах проскакивают. Лизавета глаза опустила – не поймешь, что думает. Одни девчата слушают, открыв рты. Дыхание затаили. Пострелята еще, нет им и пятнадцати, а любопытствуют. Сколько таких на глазах у Меланьи Гавриловны выросло, скольких замуж повыдавала… Она смахнула набежавшую слезу.

– Баба Малаша! Баба Малаша! Дальше! – в один голос завопили девчоночки. – Что дальше-то с молодцем и девицей? Не томи!

– А дальше она не выдержала ожидания и позвала сваху.

– Ага, девушка свататься будет, – хохотнул Тихон, мол, ври, да не завирайся.

– Посоветоваться позвала, – сердито зыркнула на него Меланья Гавриловна. – Три дня сваха не ела, три ночи не спала, все думала, как девице пособить, молодца вразумить. Поаккуратнее чтоб. Богородицу, заступницу нашу, молила помочь.

Девчоночки аж засопели от волнения за неизвестную им девицу. Тихон вперед подался. Лизавета голову подняла.

– И придумала! Вырядилась в свои самые лучшие, самые богатые одежды – и прямо к молодцу в дом. «У вас, – говорит, – товар, у нас купец. Знатный вам зять нашелся». Там ее было на смех подняли, у них же только три сына и ни одной дочки. «Совсем сдурела, тетка, товар у нас – разве что Жучка на дворе, так она, похоже, купца уже нашла, брюхатая ходит». – «Ой, люди добрые, хатою я ошиблась, мне говорили, что с краю. А где ж тогда такая-то живет?» Один из сыновей как имя услышал – побледнел, за край стола схватился. Братья давай его локтями толкать, знаки секретные подавать, а сами сваху обступают, за стол садят, угощают. Уламывают с ними посидеть, никуда, мол, невеста не денется. Пускай сваха им лучше расскажет, что еще за девки на выданье в округе имеются. А молодец наш за шапку – и бегом за ворота.

Тихон смеялся, аж слезы вытирал. Лизавета улыбнулась. Одни девчонки недоуменно переглянулись и лбы наморщили.

– Сватать он ее побежал поскорее, пока не увели, – пояснила им Меланья Гавриловна. – Когда братья сваху разговорами удерживали, он посватал. Впопыхах, не по-людски. Да уж лучше так, чем вообще никак. Девица бы его до второго пришествия дожидалась, если бы сваха не сообразила, как молодца напугать.

– Без свахи в таких вопросах никуда, – все еще усмехаясь, подытожил Тихон.

– Бывают истории, – туманно то ли согласилась, то ли возразила Меланья Гавриловна, повернулась к девчоночкам: – Вот ты знаешь, как замуж брали твою…

Лизавета вздрогнула и застыла, Тихон накрыл ее ладонь своею.

– …бабушку? – спросила Меланья Гавриловна у Груньки.

Та пожала плечами.