О любви в любую погоду

На палубе громоздились шестерни, лебедки и какие-то незнакомые Джине механизмы. Ее все это, понятно, мало интересовало, но с помощью такого вопроса удалось освободиться от объятий Рея. Он оглянулся и ответил:

— Ее хозяин, Джон Харрис, решил отправиться на ней в круиз. Вот я и готовлю яхту к дальнему плаванию.

У Джины перехватило дыхание от неожиданно пришедшей в голову предательской мысли. Еще до приезда на остров она знала, что кинокорпорация арендовала для съемок яхту у какого-то миллионера. Естественно, им не мог быть простой моряк Рей Хэмилтон. Сейчас можно притвориться, будто бы она считала его владельцем яхты, то есть тем самым миллионером. А теперь, когда выясняется, что судно принадлежит не ему, она и «откроет свое истинное лицо». И тогда Рей, несомненно, возненавидит ее. Возненавидит на всю жизнь… А потом — забудет.

— Джон Харрис — хозяин этой яхты? — переспросила Джина с хорошо разыгранным удивлением.

Рей сначала не заметил ее тона или просто не обратил на него внимания. И, ничего не подозревая, ответил:

— Он возглавляет компанию, которой принадлежит и Дом моделей. Тот самый, работы которого вы рекламируете. Эта яхта также собственность его компании. Поэтому мистер Харрис и предоставил ее для проведения съемок.

Душа Джины истекала кровью. Ведь получилось так, что Рей сам дал ей путеводную нить, и теперь она должна будет ею воспользоваться. Он смотрел на девушку веселыми любящими глазами, не подозревая, какой козырь подбросил ей в той ужасной игре, которую Джина вела с ним. Но карта была сдана… Девушка как бы чуть дрогнувшим голосом спросила:

— Как, Рей, разве это не твоя яхта? Я-то думала, что ты ее владелец.

Рубикон перейден. И на этот раз смысл всего сказанного дошел до Хэмилтона. Он сдвинул брови и внимательно посмотрел на девушку. Заметив ее бледность, произнес тоном, которого Джина никогда не слышала от него:

— Ты так думала?

В этих трех словах она услышала больше, чем если бы Рей держал многочасовую речь. Теперь он выглядел в своих глазах морально на много голов выше ее, честнее, чище. Все в душе Джины яростно протестовало против такой несправедливости. Девушка до боли сжимала кулаки, чтобы не разрыдаться или не сказать слов, рвавшихся из сердца: «Рей, дорогой! Я люблю тебя! Прости! Все, что ты сейчас услышишь, — сплошная ложь!» Но вместо этого с деланной, насквозь фальшивой злостью бросила ему в лицо:

— Ты же вел себя так, будто она принадлежит тебе!

Рей внешне остался совершенно спокойным. Только его глаза затянулись матовой, непроницаемой пленкой. И в голосе зазвенел холодный металл.

— Понятно. Значит, ты считала меня богатым человеком. Так? — Его взор стал постепенно наливаться яростью. Рей тряхнул головой и добавил еще более жестко: — Каким же я был дураком! Поверил, что ты меня любишь!

Казалось, что еще немного, и она не выдержит. Все ее надежды и грезы воплотились в этом человеке. Но он уже не принадлежал ей. И это сделала она сама, по собственной воле. Пытка! Страшная! Нестерпимая! Из последних сил Джина буквально выдавила из себя еще одну ложь. Самую страшную:

— Я уже говорила тебе, как важно иметь деньги. И давно решила выйти замуж только за богатого человека.

Любовь, которой всего мгновение назад лучились глаза Рея, внезапно сменилась ядом презрения.

— И тебе все равно, будешь ты любить его или нет?

Каждый его взгляд, слово и то, каким тоном оно сказано, насквозь прожигали сердце Джины. Она не могла понять, как Рей этого не видит, но девушка должна была продолжать свою жестокую игру.

— Естественно, я предпочла бы любить его. Когда мы встретились с тобой…

— Ты подумала, что выиграла по-крупному в лотерею. Увы, дорогая, это была роковая ошибка!

Джина почувствовала, что одержала горькую победу. Сказанное приносило плоды. Рей уже открыто начинал ее ненавидеть. Но одновременно девушкой овладело такое отчаяние, какого она еще никогда в своей жизни не испытывала. Нечеловеческих усилий стоило ей сдерживать себя, и Джина, улыбнувшись омерзительной улыбкой, цинично заметила:

— Такова жизнь: что-то теряешь, а что-то находишь. Где-то выигрываешь, а где-то и проигрываешь!

В глазах Рея горело уже самое настоящее бешенство.

— Значит, вот какую философию ты исповедуешь.

Джине удалось продолжить, как ни в чем не бывало.

— Что ты теперь намерен делать?

— Какое это имеет значение? Может быть, уеду отсюда. Сейчас я, возможно, пойду и здорово напьюсь. При этом буду благодарить Господа за то, что он не создал меня богачом. Иначе я стал бы слишком притягательной жертвой для некоторых хищниц. Честное слово, не знаю, кого мне будет больше жалко — тебя или человека, которого тебе удастся поймать. Поверь, Джина, наступит день, когда ты обнаружишь, что деньги — это еще не все в жизни.