О людях и самолётах 2

Видимо, увиденное полностью отвечало представлениям генерала о студентах, потому что больше вопросов ко мне у него не было.

Вскоре он улетел.

Как мы строили гараж

В теперь уже отдалённые советские времена мы вели битву за урожай. С кем была эта битва, и кто в ней победил, теперь уже сказать сложно… Но поскольку слово «битва» у наших вождей прочно ассоциировалось со словом «армия», то ей, армии, эту битву и поручили.

Сражался за урожай и я.

Когда я убывал на продовольственный фронт во главе взвода, замполит напутственно сказал:

– Поедешь в колхоз-миллионер!

Смысл его слов дошёл до меня уже на месте: колхоз был должен государству 5 миллионов рублей. Помню также, что у них сгорело 2 трактора на силосной яме (вместе с силосом, естественно) и секретарь колхозной комсомольской организации после тяжёлого запоя решил постричься в монахи.

Нам поручили достраивать гараж для сельхозтехники.

Балки уже стояли, нужно было выкладывать кирпичные стены. Решили начать с фасада, так как в нем нужно было делать ворота, и работы было меньше. Чертежей не было никаких, поэтому делали «от балды».

Каждый день на стройку приходил какой-то мужичок в костюме, сапогах и кепке (местный национальный прикид). Посидит, молча покурит и уйдёт. Кстати, у них и дети так одевались: чуть мальчик подрастёт, ему тут же покупают костюм, сапоги и кепочку…

И вот, выложили мы проём для ворот, сверху нужно класть закладную балку. Крана нет. Тогда сколотили деревянный пандус и, как рабы в Древнем Египте, затащили балку на стену на верёвках. Тяжело и страшно: не дай бог, сорвётся балка – всех передавит. Устали, надсадили голоса от мата, но балку поставили на место.

На следующее утро опять заявляется мужичок, подходит к нам и говорит:

– Вы, это, значить, мужики, ворота низкие сделали, комбайн-то не пройдёт.

– А ты кто?

– Дык… эта… гаражом я заведую.

– А какого … ты раньше молчал?!

– Так я в отпуске был…

Мне отмщение…

Дело происходило в начале Перестройки, когда подписаться на хороший журнал или газету было очень сложно. В нашей конторе был офицер, который отвечал за подписку. Каждый год он собирал деньги и ехал в соответствующую военную организацию выбивать «Огонёк», «Аргументы и факты» и прочий дефицит.

Каждый год на него орали, почему у нас мало подписываются на «Красную Звезду», «Красный воин», «Знаменосец» и прочий военный хлам.

Наконец коллеге это надоело, и он решил отомстить.

После очередного склочного выговора он за свои кровные подписался на «Красный воин» на адрес нашей конторы, но – на узбекском языке! Надо сказать, что «Красный воин» был газетой Московского военного округа и выходил на куче языков, разве что только не на иврите.

В редакции на коллегу посмотрели как на придурка, но деньги взяли. Полгода мы ждали, и вот час мщения настал.

В первых числах января коллега позвонил в редакцию и с холодной вежливостью поинтересовался, почему солдаты его части не получают любимую газету (честно говоря, у нас в конторе в звании ниже майора отродясь никто не служил). В редакции удивились. Найдя подписную квитанцию, удивились ещё больше.

Выяснилось, что в Московском округе на «Красный воин» на узбекском языке подписался только одинчеловек. Ну, вы понимаете.

Редакция робко предложила присылать газету на русском, но коллега объяснил, что его подчинённые слабо владеют русским языком и хотят читать газету на узбекском, а возмутительное поведение редакции подрывает ему партийно-политическую работу.

При словах «партийно-политическая работа» в редакции заметались. Они поняли всю глубину пропасти, в которую рухнули.

Мы наслаждались. Каждый звонок в редакцию «Красного воина» был для нас праздником. Текст разговора заранее продумывался, сочинялись мнимые жалобы в различные ужасные организации, типа комитета партийного контроля при ЦК…

Издавать газету в одном экземпляре в редакции, конечно, не могли, поэтому в разговоре с нами пытались откупиться дефицитным «Огоньком» и «Иностранной литературой», но мы были холодны и тверды.

Прошло время, и все эти «Знаменосцы», «Воины» и прочая ахинея рухнули в тартарары. Кончился и наш розыгрыш.

Ленинский облом

В одном полку Дальней авиации, расквартированном в Эстонии, готовились встречать исторический Двадцать какой-то съезд КПСС. Встреча съезда – само по себе дело несложное, штука в том, что его нужно было ещё и ознаменовывать, желательно, успехами в боевой подготовке. Но с этим в полку как раз были проблемы, поэтому, как говорил Остап Бендер, требовалась плодотворная дебютная идея. Думали долго, наконец, замполита озарило: в гарнизоне нет памятника Ленину! Поставим памятник – будет замечательный подарок съезду!

Итак, принципиальное решение приняли, дело было за малым – где взять памятник? Товар неходовой, в магазине, особенно в эстонском, не купишь… Опять же, спрашивать: «А у вас Ленин в виде статуи есть? А почём?» себе дороже. И тут вспомнили, что в полку кантуется двухгодичник, у которого в личном деле записано: «скульптор»!

Найти!

Нашли.

– Можешь Ленина вываять?

– А как же!

– К съезду?

– К съезду!

– Что нужно?