О людях и самолётах 2

В комнате, обставленной мебелью с рыжей фанеровкой, за столом сидели три громоздких мужика в китайских спортивных костюмах того сорта, что называют «кусочно-непрерывными». Мужики обстоятельно кушали водку под напиток «Буратино».

Старший из них, лысый детина, заметив нас, усмехнулся и прогудел:

– А-а-а, сталинские соколы, за маленького решили заступиться? Уважаю. Ну, садитесь.

Двое других потеснились, и мы сели за стол.

– Мы – акробаты, – сказал старший, вытирая стаканы. А этот – он кивнул головой на существо, затихшее в углу, – с нами в номере. Лилипут он. В пирамиде он вроде звезды на ёлке, украшение. Мужик-то вроде ничего, но как выпьет, беда – лезет всем морду бить, обида в нём на жизнь просыпается, а много ему и не надо, не может пить. Вот сейчас он заснёт, я его к жене отнесу. Она в соседней квартире, ругается, что мы ему опять налили. А как не нальёшь? Ладно, авиация, за встречу, что ли?

Рассказ ни о чём

Продовольственный магазин был закрыт, и я присел в тени, ожидая окончания обеденного времени. Магазин располагался на главной улице заволжского города П*. По странной прихоти градостроителей его главная (и почти единственная) транспортная артерия представляла собой замкнутый прямоугольник, поэтому весь городской транспорт в количестве двух автобусов ЛиАЗ весело кружил по ней в разных направлениях. «Обычный» автобус ездил по часовой стрелке, а «экспресс» – против, впрочем, может быть, и наоборот. Автобусы были настолько изношенными, что через дыры в полу салона можно было разглядеть не менее изношенное дорожное покрытие. Лично я, боясь выпасть из автобуса на очередном ухабе, ходил пешком.

В центральной части города, возвышался огромный, когда-то очень красивый, а сейчас облезлый православный храм. Церковный двор зарос травой, от железных, наглухо запертых ворот отваливались чешуйки ржавчины, а в амбразурах стрельчатых окон выросли берёзки. Рядом с храмом был разбит парк культуры и отдыха, причём слово «разбит» здесь нужно употреблять в прямом смысле. Предавались культуре в нем только местные пьяницы, которых в городе было великое множество. Непьющая часть населения опасливо обходила парк стороной.

Вообще, создавалось впечатление, что за годы Советской власти в городе не было построено ничего, кроме квартала панельных трёхэтажек. Термостыки между панелями были густо и широко замазаны чем-то чёрным, поэтому казалось, что дома собраны на клею. Крыши были густо усеяны самодельными телевизионными антеннами, направленными на все стороны света. Ожидая открытия магазина, я забавлялся классификацией их конструкций. Там было всё – от простейших четвертьволновых вибраторов до проволочных «двойных квадратов», лучевых антенн и конструкций, принцип действия которых я понять вообще не смог. Наиболее состоятельные граждане пользовались покупными «волновыми каналами», однако, устанавливали их на своих балконах, опасаясь быстрых на руку соседей.

Лязгнул засов, и я поднялся, отряхивая техничку. Магазин занимал первый, каменный этаж дома, который был настолько стар, что окна магазина на четверть ушли в землю. Второй, деревянный этаж был жилой. В магазине было прохладно и пусто. Ни покупателей, ни товара. Почти все местные жители имели свои огороды и держали скотину, поэтому в магазин они ходили разве что за хлебом, сахаром и крупой. Мне же требовалась закуска.

Ассортимент закуски ограничивался селёдкой в огромных, круглых, похожих на противотанковые мины банках и огромными же, но стеклянными банками, в которых плавали замаринованные помидоры с огурцами. Маринад был настолько крепким, что его пятна с деревянной столешницы не отмывались. Банки являлись огромным дефицитом, поэтому полную банку местным жителям продавали только в обмен на пустую, но нам, москвичам, верили «в долг». Прижимая к груди банки, как два прозрачных арбуза, я с трудом выбрался из магазина и по июльской жаре побрёл к стоянке, где меня ждал «Москвич».

«Москвич» принадлежал инженеру вертолётного полка по радио, который пригласил нас на шашлыки к себе на дачу. Его жена и дочь уехали на море, и сидеть все выходные одному на даче ему не хотелось.

В четверг вечером мы устроили военный совет, кому что покупать. Капитан Игорь, как настоящий западэнец, высокомерно сказал, шо «покупить» правильную, парную свинину ни один москаль не способен, поэтому в пятницу он встал часов в пять утра, забрал деньги и отправился на рынок. Как обычно в маленьких городах, рынок начинал работать чуть ли не с восхода солнца, и к 11 часам из-за жары закрывался. Сейчас купленное мясо «доходило» в специальном шашлычном ведре, а Игорь отсыпался.

За водку и пиво отвечал старший лейтенант Вадик, боевой пловец, списанный по ранению на нашу кафедру. Приобретённые им специфические навыки легко позволяли донести до машины два ящика пива и несколько бутылок водки.

Я же, как старший по званию и должности, взял на себя самое сложное – общую координацию и приобретение закуски.