О людях и самолётах 2

Через час на площади появился пехотный полковник с траурной повязкой на рукаве шинели. В руке он держал мегафон.

– Товарищи офицеры, становись! В колонну по одному! Слушать меня! Форма одежды – шинель стального цвета и фуражки! У кого повседневная шинель – выйти из строя! Несколько человек тут же вырвалось на волю и, прячась за автобусами, побежало в сторону метро «Новослободская». Два моряка в черных шинелях нерешительно топтались на месте.

– Офицеры флота – в строй! – разрешил их сомнения пехотинец.

– Проходим по одному, в дверях снимаем головной убор, равнение направо, выход с другой стороны, – командовал «красный».

– Идти медленно!

Длинная очередь потянулась к входу в здание.

– Кого хоть хороним-то? – спросил кто-то из очереди.

– Какая разница! – зло сплюнул на снег танкист, стоящий передо мной. – Ему всё равно, а нам – тем более! Побыстрее бы пройти – и по домам!

Наконец, хвост очереди вполз в двери. По грязной ковровой дорожке мы прошли в зал. Справа на постаменте стоял гроб. В головах застыли солдаты почётного караула с карабинами, один из них всё время испуганно косился на покойного. За гробом в тени стояли какие-то люди, наверное, родственники. Совсем старенькая женщина – вдова – сидела на стуле возле самого гроба, вцепившись рукой в бортик и бессмысленными, остановившимися глазами смотрела в окно.

В динамиках хрипела траурная музыка. Пахло мокрым паркетом и еловой хвоей.

Невольно ускоряя шаг, мы вышли из зала. У закрытой двери стоял полковник-распорядитель. Он деловито посмотрел на часы, на секунду задумался а потом приказал:

– До конца прощания 10 минут, а очередь закончилась. На второй круг, шагом марш!

Оборонка

Страшный враг

Есть такая буржуазная, безусловно чуждая нам теория под названием «социал-дарвинизм». Дескать, все процессы в обществе основаны на явлении естественного отбора. Сильный набрасывается на слабого, как Мцыри на барса, слабый, ясное дело, пытается увернуться, но при этом не забывает дать пинка ещё более слабому, который бездарно путается под ногами и неприятно визжит. И всегда в этом биоценозе находится этакий зайчишка с пушистым хвостиком, которого никто не боится, а, наоборот, норовят тихо придушить или ошкурить по живому.

На оборонном предприятии такой зайчишка – инженер-конструктор. Кто же его враг? Может, технолог? Конечно, технолог. Стоит только принести на подпись чертёж этому монстру, как он начинает глумиться:

– Нетехнологично! И здесь нетехнологично, и тут… А это вообще дешевле отлить из золота, чем делать по вашему чертежу! Сколько у вас тут толщина стенки заложена? 0,25? А у нас такого сортамента нет. Или 0,1 или 1,0. Выбирайте.

– Да как же выбирать? Если взять 0,1, оно развалится, а если 1,0 – и вовсе не взлетит…

– А это уж, голубчик ваше дело, вы же конструктор! Да, кстати, вы тут диаметр отверстий 4,5 заложили, так мы на 6 поправим. У нас на складе как раз кондукторы[60] на 6 остались, ну да, те ещё, с 1957 года которые. Хорошие кондукторы, ещё спасибо скажете… Эх, слабак… ну, вызовите ему кто-нибудь «Скорую»…

А ещё кто? Представитель заказчика? А как же!

– Товарищ майор, разрешите обратиться!

– Ну-ну, что это вы, товарищ конструктор, даже неловко… Что у вас?

– Да вот тут по чертежу болт с закладной головкой, а мы предлагаем заменить на круглую.

– Как это – заменить?

– Ну, видите ли, болты делали в Прибалтике, а она, Прибалтика эта, теперь стала суверенной и болты поставлять начисто отказалась! Письма присылают, но никто ничего понять не может, потому что написано на прибалтийском.

– Вы с ума сошли! Да на этом болте, может, держится вся обороноспособность государства! А вдруг наш солдат при исполнении воинского долга зацепится за этот болт полой шинели?

– А как же быть?

– Согласовать с производителями шинелей! И чтоб виза начальника ГРАУ[61] была! Нет! Министра обороны! Кру-гом! Шагом марш!

Много врагов у конструктора: снабженец, гегемон-пьяница, тупоголовый солдат, который вешает портрет любимой девушки на вентиляционные отверстия капризной аппаратуры, прикуривает от маячковых ламп и открывает бутылки с газировкой об угол серебрёного волновода. Но самый страшный, смертельный, беспощадный, жестокий враг – изобретатель. Если его впустить на территорию, дать освоиться, развернуться – пропал завод! Пропал план, пропала премия, как ежемесячная, так и квартальная! Если только где-то вдали прошелестят страшные слова – «рационализаторское предложение» – надо срочно закрывать ворота, подниматься на стены, лить на головы неприятеля горящую смолу и нечистоты, кидать ящики с запчастями и сборники ГОСТов!

Однажды на породе нашего КБ появился человечек в потрёпанном костюме. Оглядев присутствующих просветлённым взором фанатика, он представился:

– Лев Абрамович Меерович, изобретатель. Мы вздрогнули.