О Макеевке и о себе

Бар, стойка… Два сиденья рядом.
Заказан был коктейль покрепче и на льду.
На друга я смотрю уже туманным взглядом,
А он вертит соломинку во рту.
Я наклоняюсь… Эй, старик, послушай,
Какая в голову пришла мне мысль…
Да не смотри в стакан ты равнодушно –
Я расскажу тебе про нашу жизнь.
Нет, правда душно здесь сегодня очень,
И та девчонка гибкая как рысь,
И на дворе давно уже не осень,
И нам науку нужно еще грызть.
Но думаю, что этого не будет…
С тобой сегодня мы, старик, пьяны.
Хотя сейчас мороз. Он головы остудит,
Но все ж хмельного в нас останутся пары.
Когда мы выйдем, вскочишь ты в троллейбус.
Старик, ты в этот раз не позабыл ключи?
Нет? Что ж, придешь домой, откроешь ими двери,
Зайдешь, греть будешь руки у печи.
Затем на цыпочках пройдешь неслышно в спальню,
Боясь не разбудить отца и мать.
И подойдешь к окну с цветущею геранью,
Куря, посмотришь в ночь. Потом уж спать.
А я? Я буду ждать автобус.
Мне не впервой в двенадцать уезжать.
И чтоб поднять немного жизни тонус,
Негромко песни буду напевать.

Ну, наконец, ползет… Похож на черепаху.

Охрипший гул мотора, желтый весь.
Остановился вот. Я на глаза папаху.
Вхожу. Что ж мест свободных много, можно сеть.
Куда? В Макеевку. Билеты, сдача.
Смотрю в окно, а за окном Донецк.
Лед тает на стекле, как будто город плачет,
Что бурной жизни дня пришел конец.
Ну, слушай дальше. Буду я в дороге
Себя скотиной подлой называть,
Жалеть, что не сберег свое здоровье
И что в могилу загоняю мать.
Кондуктор скажет:
«Ваша остановка».
И я сойду, и поплетусь домой.
И мне осветит путь макеевское солнце –
Мартена шлак горит вишневою зарей.
Мне дверь откроет мать. Сынок, опять ты пьяный.
А я смолчу, мне нечего сказать.
Не глядя на нее, я подойду к дивану
И притворюсь, что очень хочу спать.
Вот так, старик. Ну что ж, пора прощаться.
Да, кстати, и троллейбус твой идет.
И может, к лучшему, что мы должны расстаться,
И может, к лучшему, что нас никто не ждет.

Декабрь 1966

«Сон и явь… Это два полюса…»