О маленьких рыбаках и больших рыбах

Что это? Поплавок только коснулся воды и, не останавливаясь, под воду ушел. Не задумываясь, потянул я лесу обратно. Есть что-то! И большое! — конец удилища в дугу согнулся, а леска натянулась и дрожит. И у меня задрожали руки и колени сами собой подгибаться стали, а сердце забилось так, что вот-вот выпрыгнет.

С трудом вытащил рыбу — он! Окунь большой! И как раз такой, как в мечтах мне представлялся: красивый, с темно-зеленой спинкой и с красными, как огонь, перьями.

Схватил я его дрожащими руками, снял с крючка и держу, а куда девать, не знаю — корзиночка у нас была одна с Шуркой, а он ее унес. А окунь сильный, из рук так и рвется, в карман его не сунешь. Наконец, догадался: положил окуня на средину дамбы, подальше от воды, снял с себя рубашку, рукава узлом завязал, а низ тоненькой веревочкой (в кармане нашлась) стянул туго и тоже завязал.

И получился у меня мешок. В него и посадил окуня.

Снова забросил леску. Полминуты не прошло, как поплавок ушел опять под воду. Даже не покачнулся перед этим ни разу, а как стоял, так как будто и утонул.

Тащу. На этот раз не тут-то было. Чувствую, что бросилась рыба в сторону, и не могу я ее своротить, к себе повернуть. Заводит мою леску прямо в кусты, и ничего не могу поделать.

Так и случилось. Дошла леса до кустов и остановилась и даже поплавок всплыл на поверхность воды. Подергал-подергал я леску — не пускает что-то. Ясное дело: крючок зацепился.

А сильно дергать в таких случаях не полагается, это-то уж я знал: как раз и лесу оборвешь, и без рыбы и без крючка останешься. Что делать?

И сделал я на этот раз, хоть и не намеренно, но как раз то, что и нужно было сделать. Положил удилище зацепившейся удочки на кусты, а сам за другую удочку взялся, хоть и болело у меня сердце, что у нее и леска тоньше и крючок меньше. Забросил ее и скоро еще одного окуня поймал, такого же крупного, как и первый.

Пока я с ним возился и насаживал нового червяка на крючок, смотрю — а удилище-то от зацепившейся удочки вдруг зашевелилось и по кустам поползло. Схватился я за него обеими руками и еле-еле выволок на этот раз окуня. Да какого! Раза в полтора крупнее двух первых.

Опять у меня руки задрожали и колени подогнулись. А окунь подпрыгивает и тяжело шлепается на самом краю дамбы и рот широко разевает. И опять, как когда-то, бросился я на него всем телом и прижал к земле, причем колючки его больно укололи мой голый живот.

Но на этот раз я зря бросился, — когда окунь успокоился и перестал метаться, то оказалось, что он так глубоко проглотил крючок, что я долго с ним провозился, прежде чем смог его вынуть.

Только что я кончил возню с окунем, смотрю, неподалеку Шурка с Васей показались. Шурка мне кричит что-то. Что — я так и не разобрал, а сам ему закричал:

— Шурка, иди скорее сюда! Окуни-то здесь какие, во! — и поднял в руке самого большого, показываю.

Шурка медленно подошел.

— Да, — говорит, — это окунь!

А Вася даже рот раскрыл от изумления.

— Вот так рыбина! Молодец, Шурик!

А Шурка подтверждает:

— Молодец! Мы тут живем, да этого места не знали, а ты приехал и с первого же раза нашел.

Сказать не могу, какой большой гордостью меня Шуркина похвала наполнила!

И Шурка пристроился с удочкой к другому просвету между кустами рядом со мной, и пошла у нас ловля! Я другой такой и не запомню. Без перерыва то я, то он окуней вытаскивали, и все крупных! А Вася у нас подручным стал — пойманных окуней в «мешок» сажает и смотрит за ними.

Одна беда — уж очень часто крючки попадают на «задевы». Одна удочка у меня скоро совсем вышла из строя — зацепилась крючком так прочно, что ничего я с ней не смог поделать. Пришлось оставить ее без употребления. Шурка тоже скоро крючок оборвал на своей удочке, а она у него всего одна была, а запасных крючков ни у него, ни у меня нет. Взял он Васину удочку, а на ней была леса тонкая, слабая, и первый же окунь покрупнее оборвал ее и сам ушел и часть лески с крючком утащил.

А Шурка только что во вкус вошел, что называется.

— Дай, — говорит, — свою удочку мне. Ты уж вон сколько наудил!

— Ни за что, — говорю, — не дам! Сам хочу удить.

Шурка спорить не стал, — понимает, что на моем месте и он бы не дал. Взял мою зацепившуюся удочку, что на кустах лежала, и стал пробовать освободить крючок. Только ничего у него не выходит. А поудить ему, верно, сильно хотелось.

Тогда он придумал.

— Надо, — говорит, — «отцеп» сделать! Крючок за «задеву» снизу зацепился. Иначе как «отцепом» его не отцепишь.

— А это что за отцеп такой? — спрашиваю.

— А вот увидишь!