Женщина в метро меня лягнулаНу, пихаться – там куда ни шлоЗдесь же она явно перегнулаПалку и все дело перешлоВ ранг ненужно-личных отношенийЯ, естественно, в ответ лягнулНо и тут же попросил прощенья —Просто я как личность выше был«Заметил я, как тяжело народ в метро спит…»
Заметил я, как тяжело народ в метро спитКак-то тупо и бессодержательно, хотя бывают и молодые на видМожет быть жизнь такая, а может глубина выше человеческих силВедь это же все на уровне могилИ даже больше – на уровне того света, а живут и свет горитВот только спят тяжело, хотя и живые на вид«Две тетки толстые корейские…»
Две тетки толстые корейскиеСхватились над предметом узкимМне неведомымКак две такие ж тетки русскиеИли такие же еврейскиеДруг друга кроют по-еврейскиА эти – эти по-корейскиВсего и разницыСемен Ефимыч Зорин
Жил Семен Ефимыч ЗоринНи пред кем не опозорен.Он имел жену и сына,Внук его был пионер —Мальчик честный и красивый,Для ребят он был пример.И когда в трамвае кто-тоЗорину порвал рукав,Он ответил очень просто:«Нет, товарищ, ты не прав.Есть у нас порядок строгий,Если не знакомы с ним —Мы вам это не позволим,Мы вам это объясним».«Вот хожу я с животом…»
Вот хожу я с животомА ему и горя малоМеня матушка о томДавно предупреждалаНа меня управы нет! —Ходит он красуясяА пойду я в сельсоветК людям адресуюсяКоль возьмет его народСраму он не минуетНе по совести – так вотПо партийной линии«Среди волжской хлебородной шири…»
Среди волжской хлебородной шириТрудовые битвы великиВо поле ребята выходилиКлассом собирали колоскиЧтоб в глухой природе не пропалоНи одно полезное зерноЧтобы хлебом, чтобы спиртом сталоЧтобы электричеством бежалоПо просторам Родины оноЧтобы где-то в Эфиопьи дальнейИль в Корее нежно-голубойЧтоб дитя рукою исхудалойВзяв кусочек хлеба золотойВдруг представил волжские просторыСадики, участочки, дворыГолубые выцветшие взорыНашей деревенской детворыБанальное рассуждение на тему: всепобеждающая сила идей
Поколение этих людейБудет жить уже при коммунизмеЖили мы вот при социализмеА теперь повезет нам сильнейНо вся суть не в везенье, а в нас —Мы всегда жили при коммунизмеДаже когда при социализмеДаже когда при капитализмеГде сказали – тотчас и живем«Все детство, помню, с тараканом…»
Все детство, помню, с тараканомЯ забавлялся, сколько могПолно их былоИх хомутами и арканамиМучилТо их в темницу, то в острогПосажуКогда один из них взмолился