О, Мари!

– Послушай меня, зеленый прокурор! Кто-кто, а я прекрасно знаю страну, в которой мы живем. Если ее родители уедут, а она останется и вы поженитесь – прощай, серьезная государственная карьера. Сможешь работать только следователем прокуратуры, дойдешь до помощника прокурора, не выше. В крайнем случае нотариусом или адвокатом. А выше, с должности прокурора, начинается номенклатура. Ты знаешь, что это такое? Номенклатура – это перечень должностей, которые утверждаются соответствующим партийным комитетом, разумеется, на основе справки от КГБ. Должность прокурора – это уровень отдела административных органов ЦК КП республики. КГБ никогда не даст тебе допуска. А значит, твой потолок – помощник прокурора. Можешь уйти в науку, там посвободнее, но опять же, наверх тебя не пустят. А ты парень честолюбивый. Пойми, между тобой, Парижем и родителями Мари выбрала их. Возможно, она права, но мне кажется, что-то здесь не так. Она девушка слишком честная и чистая.

– Папа, мама, еще один момент… Мари беременна и скрывала это от меня…

– Боже мой, Давид! Может, это неправда? Просто они хотят, чтобы ты последовал за ними?

– Нет, мама, Мари… Родители Мари не способны на такую ложь.

– Как видишь, очень даже способны. Бедная девушка, на что только она не идет, чтобы сохранить тебя…

Зазвонил телефон.

– Не подходи, мам, это они…

– Слушаю. Да, Мари… Не плачь… Я ничего не понимаю… Дай трубку маме.

Сильвия долго объясняла что-то моей маме. Та молча слушала.

– Возьми трубку, Давид, – повернулась она ко мне. – Мари хочет сейчас поговорить с тобой.

– Я не хочу.

– Возьми трубку, – мамин голос похолодел.

– Алло, Мари? Что тебе нужно?

– Давид, если ты так против, я останусь.

– Послушай, дорогая, это не детская игра. Оставайся на здоровье, если хочешь. Ты остаешься, уезжаешь, приезжаешь – я уже запутался.

– Ты меня любишь?

– Неподходящий момент для объяснений. Скажи, ты соврала насчет беременности, чтобы убедить меня последовать за тобой?

– Нет, это правда.

– Значит, ты обманула меня.

– Разве это обман? Пожалуйста, приезжай, еще не очень поздно, переночуешь у нас…

Я молча положил трубку.

– Что она сказала, Давид?

– Сказала, что остается, просит, чтоб я поехал к ней.

– Поезжай, – решила мама. – Все равно ни ты, ни она не сможете спать спокойно, слишком вы взволнованы. Возьми белье, свежую сорочку, утром прямо оттуда пойдешь на работу.

Дверь открыла домработница Айкануш. Мсье Азат, бледный, расстроенный, не вступая в разговор, пожелал нам спокойной ночи и удалился. Мадам Сильвия накрыла легкий ужин и последовала за ним. На кухне мы остались втроем. Тереза весело болтала о чем-то. Мари с опухшим, покрасневшим лицом смотрела в стену, иногда переводя взгляд на меня. Как так получается, что моя любимая, родная женщина мыслит совсем иначе, чем я? Разве такое возможно? Мы встретились взглядами, она попыталась улыбнуться, но у нее не получилось.

– Ладно, Тереза, хватит чирикать, иди спать.

– Ты действительно беременна? – спросил я.

– Не задавай глупых вопросов. На такие темы я не шучу.

– А почему скрывала?

– Думала, что так будет лучше.

– Что будем делать?

– Уже поздно, не хочу ничего обсуждать. Завтра тебе на работу.

– Ты можешь на животе лежать?

– Конечно. Я пока ничего не чувствую, просто иногда тошнит.

* * *

Утром меня вызвал к себе прокурор района, бывший партработник, неулыбчивый, серьезный очкарик лет пятидесяти.

– Давид, ты прошел у нас стажировку, следователем работаешь чуть меньше года. На запрос мы дали о тебе хорошую характеристику. Сегодня из центрального аппарата спрашивали, не хотел бы ты работать в секретариате прокурора республики? Как понимаешь, это почетно, ты будешь общаться с руководством прокуратуры республики, и не только прокуратуры, перед тобой откроются хорошие возможности для быстрого восхождения по служебной лестнице.

– Видите ли, мне бы не хотелось.

– Так быстро, не раздумывая, отказываешься от столь лестного предложения? Можешь объяснить, с чем это связано?

– Если честно, я не собираюсь оставаться в прокуратуре. Как пройдут три года, поступлю в очную аспирантуру, это моя давнишняя мечта. Я чувствую, что меня тянет в науку.