О, Мари!

– Почему бы и нет? А будь вы индианкой, могли бы родить ребенка лет в двенадцать, а то и раньше! Но вам и мне повезло не быть связанными столь близкими родственными узами.

Проницательная и острая на язык Фаина не замедлила выступить:

– Так-так, заметили, что происходит? Эти двое обсуждают перспективу своих возможных отношений. Но, Давид, роль Эдипа [44] для тебя в этом случае исключается!

– Я о другом, – отмахнулся я. – Каких-то двадцать лет отделяют меня по возрасту от моей матери. Но какая огромная разница между жизнью, которую уже успела прожить она, и моей! Как будто целый век, а то и больше. Знаете, друзья, у меня есть три любимых женских имени. Лусик – это имя моей мамы, на европейский манер – Люси. С армянского оно переводится как «светлая», Светлана. А еще – Анна и Мари, означающие святость и чистоту.

– Ты куда, Фаина? – удивился Марк.

– Как куда? Хочу выяснить, открыт ли сегодня загс в этом городе? Иду менять имя Фаина на Анна. Как я понимаю, это место еще не занято! – улыбнулась его сестра.

* * *

После нескольких общих фраз разговор постепенно начал приобретать политико-идеологическую окраску.

– Когда выходишь из дома или с работы, – начала рассказывать Фаина, – и оказываешься в гуще толпы, ощущаешь какую-то отчужденность, враждебность к себе. Как будто ты чужой в этой среде, среди этих людей.

– У меня никогда не возникают такие ощущения. Может, это связано с тем, что люди чувствуют некую вашу непохожесть на них? – спокойно сказала Ольга, отпивая шампанское маленькими глотками.

В ее спокойном голосе я услышал целую гамму затаенных чувств, и в первую очередь сидящую у многих славян где-то на подсознательном уровне настороженность, предубеждение, а если точнее, скрытый антисемитизм. В конце концов, христианская церковь столетиями преследовала и всячески притесняла иудеев, такое не скоро испарится из народной памяти. Ощущалась и некая женская ревность, соревновательность, вызванная, без сомнения, молодостью, красотой и подчеркнутой раскованностью Фаины. Она излучала независимость и абсолютное невосприятие превосходства представителя советской карательной системы. Дочь московского профессора, исключительно образованная и начитанная, к тому же моложе Ольги Викторовны лет на пятнадцать, Фаина была человеком нового поколения. Ольга в сравнении с ней выглядела как-то старомодно, провинциально, несмотря на физическую красоту и привлекательность, и, должно быть, сама это понимала.

Воцарилось неловкое молчание. Я хотел было перевести разговор на другую тему, но Фаина уже ринулась в бой:

– То есть вы, сотрудник прокуратуры в высоком звании, представитель власти, считаете, что можно относиться к конкретному человеку враждебно или, мягко говоря, недружелюбно исходя просто из того факта, что он не похож на вас и, возможно, является представителем другой национальности? В моем случае, как вы догадываетесь, еврейской национальности.

– Лично я так не думаю, но знаю, что немалая часть населения с учетом той роли, которую играли евреи в истории России, имеет к ним определенное негативное отношение. Повторю: я не высказываю сейчас свое мнение, а лишь констатирую факт.

– Но оно у вас есть?

– Возможно, – уклончиво ответила Ольга.

– А можно узнать, лично вы что думаете о роли евреев в истории России?

– Это долгая история, не для сегодняшнего дня.

– И все-таки, можно хотя бы вкратце услышать ваш ответ? Евреи – часть российско-советского народа, так? Можем ли мы рассмотреть положительную или отрицательную роль в истории страны каждого из многочисленных народов по отдельности и сделать вывод, что одни народы, исходя из сегодняшних идеологических предпочтений, заслуживают поощрения и преференций, а другие достойны осуждения, наказания, может быть, даже высылки? Кто это определит? Каким образом? И возможна ли для такой страны, притом многонациональной, перспектива мирного совместного проживания всех ее частей? Или да здравствует вечная гражданская война?!

Я сразу заметил, в каком неловком и затруднительном положении оказалась Ольга – скорее всего, случайно, не ожидая встретить такую жесткую и логически выдержанную критику в лице этой молодой интеллигентной девушки. Но вмешаться не успел: Ольга упрямо продолжала гнуть свою линию в споре.

– Почему же? Ведь то, что Троцкий, Зиновьев, Каменев, Свердлов, Радек, Литвинов – могу, если хотите, назвать их настоящие фамилии [45] – и ряд других революционеров-евреев были связаны с немецкой военной разведкой, прямо субсидировавшей их деятельность по разрушению Российской империи, – известный факт.