О, Мари!

До Великой Отечественной войны и в первые годы после нее советская армия была материально и технически обеспечена лучше, чем общество в целом, и пользовалась большим авторитетом. В голодной стране служба в армии являлась своеобразной школой воспитания и формирования сотен тысяч городских и сельских ребят, в основном из малообразованных и малообеспеченных слоев населения, открывала путь к достижению более высокого социального уровня, гарантировала сравнительную обеспеченность и обладала престижем в глазах населения. Но позже, уже в середине 1950-х годов, началась деградация. В это время Никита Хрущев стал проводить в армии реформы, включавшие довольно значительное сокращение – вполне оправданное, так как страна была не в состоянии постоянно содержать около десяти миллионов вооруженных людей. Однако, как всегда бывает, даже самые правильные решения реализуются у нас настолько необдуманно, хаотично и коряво, что эффект получается совершенно обратным. Сотни тысяч офицеров, никак не подготовленных к гражданской жизни и профессиональной деятельности, оказались на улице. Героический миф оказался развенчан, вера народа в перспективы достойной, красивой и успешной офицерской жизни, которую показывали в кино, резко заколебалась.

На каждом шагу можно было встретить полуголодных, неухоженных солдат, вынужденных бесплатно выполнять строительные или другие тяжелые физические работы. Моральный и культурный уровень офицерства, пополняемого в основном вчерашними сельскими жителями, рабочими и городской беднотой, никак не мог привлечь детей из интеллигентных семей, перед которыми были широко распахнуты двери самых различных высших учебных заведений. Отсюда и проистекало другое хрущевское новшество – охватить призывом в армию все слои населения равномерно и только после прохождения службы разрешить молодым людям мужского пола поступать на определенные факультеты, в частности на юридический.

Несмотря на массированную агитацию, расписывающую прелести армейской жизни, до населения доходили слухи о зверских нравах, царящих в армии, о дедовщине, о пьяных офицерах, побоями приучавших молодых солдат к порядку и дисциплине. И эти слухи не были беспочвенными, они подкреплялись тысячами фактов. Случаи жестоких стычек между солдатами разных национальностей, иногда со смертельным исходом, стали предметом широкого обсуждения. При этом в российских регионах армейские нравы были намного жестче, а смертей и увечий значительно больше, чем в республиках или в столичном военном округе.

Был и еще один негативный фактор – климатические условия военной службы для жителей разных регионов: южан отправляли служить на север и наоборот. Поэтому, если освободить парней от военной службы никак не удавалось, многие родители давали военкомам огромные взятки за то, чтобы их дети хотя бы служили в родном регионе или в своей республике.

Понятно, что для меня, получившего высшее образование и звание офицера, работа на шахте, на строительстве или в сельском хозяйстве была исключена. Однако мало кого могла бы привлечь перспектива на три года оказаться выключенным из привычной обстановки, находиться в неприемлемых гигиенических и климатических условиях и, наконец, подвергнуться насилию со стороны вышестоящих офицеров и в полной мере испытать непредсказуемость армейской жизни.

Хочу подчеркнуть: именно армейская тема стала одним из важных факторов последующего отторжения республик от российского центра. Страшная вакханалия, царящая в армии, в совокупности с неумением организовать внятную общественную и экономическую жизнь среди гражданского населения в очередной раз убеждала республики в бесперспективности дальнейшего совместного существования в большой России под названием Советский Союз.

Глава 2

«Вот неожиданный удар, – продолжал возмущаться я по дороге в отцовскую редакцию. – Как же я не догадался, что возможен и такой вариант? Все мысли были заняты Мари и ее отъездом, а события повернулись совсем по-другому. Ну ладно, в конце концов, можно и служить пойти, но ведь это означает, что я впустую потрачу несколько лет, а самое главное – Мари не сможет вернуться сюда, пока я в армии».

Папы не оказалось на месте. Секретарь сказала, что он на встрече с редакторами районных газет и журналов и освободится не ранее чем через два часа. Терять время на ожидание мне не хотелось, и я отправился на работу, решив поставить в известность о случившемся прокурора – в надежде, что он поговорит с военкомом, – а заодно позвонить Рафе.

* * *

– Здравствуй, Давид, хочешь о чем-то доложить? Кажется, у тебя нет отсроченных дел… Почему такой растерянный вид? Переживаешь по случаю отъезда своей девушки?

– Спасибо за участие. Хочу поставить вас в известность, что меня призывают в армию. Я должен получить расчет и через три дня быть в призывном пункте.