О Марсе и чайных чашках (СИ)

Хотя, вероятно, марсиане еще чуднее. Они убивают за стихи.

* * *

Самым приятным фрагментом путешествия обещал стать дезинфицирующий душ, через который их пропустили в специальных камерах на Малой орбите[5] — при том, что какой-то медик, обладающий нездоровым чувством юмора, прозвал их газовыми камерами, и название прижилось. Это многое говорило о космических перелетах.

Еще относительно приятными можно было назвать полчаса ожидания перед душем на орбитальной станции, которые начались с момента, когда двери орбитального лифта с тихим звоном открылись и стало можно, стряхнув с себя двойное ускорение, подняться на ноги и пройти в смотровой зал. Джон обожал смотровые залы.

В толпе из примерно тридцати гражданских, отправляющихся этим рейсом на Марс, можно было сразу различить новичков: эти слишком громко шутили и размахивали в воздухе руками, пробуя слабую гравитацию Малой орбиты. Эти же новички в страхе отшатнулись, внезапно натолкнувшись на иллюминатор в полу — ну естественно, а где же еще ему быть. Смотровая камера, куда прибывали все отправляющиеся на гражданских кораблях в разные уголки Солнечной системы, находилась на одном из внешних уровней станции, где вращение создавало искусственную гравитацию. Внутренние уровни занимали военные и другие специализированные учреждения: гражданских, не умеющих управлять своим телом в условиях невесомости, туда не допускали. Джон со слабым уколом ностальгии припомнил, как он когда-то разгуливал по всей станции, как у себя дома. Сейчас, должно быть, его пропуск не сработает… Как же давно он тут не был.

Когда они с Шерлоком летали на Венеру, то из соображений конфиденциальности отбывали через Большую иглу в Будапеште. Тамошний орбитальный лифт вел на совсем другую станцию, построенную при помощи Советского Союза — а значит, никаких тебе смотровых окон, да и залы для новоприбывших там были куда меньше и теснее.

Ждать нужно было еще минут сорок, и Джон протолкался к окну, даже присел на корточки над огромным прозрачным иллюминатором, чтобы быть ближе.

У него привычно слегка закружилась голова: внизу плыли звезды, разноцветные и поразительно трехмерные. По краю иллюминатора чиркнула голубая полусфера Земли (Джон разглядел антициклон), и перспектива внезапно и пугающе сменилась: он ведь только что был там, внизу.

Поразительно.

Светлячки превратились в целые миры, удаленные на непредставимые миллионы миль. Зеленые, голубые, красные и белые, они кололи глаза, отпечатываясь, кажется, где-то на дне сетчатки. Сердце привычно сжалось от ужаса, восторга и ощущения собственной незначительности.

— Ты в своей стихии, — сказал Шерлок ему на ухо (Джон и не заметил, как он оказался за спиной). — Ты скучал по Внеземелью.

— Мы пока не за Большой орбитой, так что технически это не Внеземелье, — поправил его Джон. — И да, если выяснится, что ты устроил эту погоню для моего развлечения, я точно тебе врежу.

Шерлок фыркнул.

А потом была дезинфекция. И ад на борту пассажирского перевозчика «Арес-21».

* * *

Джон Уотсон немало полетал по Внеземелью.

После той неприятной истории со снотворным на Марсе он думал осесть и какое-то время поболтаться на Земле — не то чтобы с началом космической эры наземные конфликты утеряли остроту, вояки много где требовались — но, как известно, человек предполагает, а бог располагает.

Пока он проходил переподготовку на тренировочной базе на Луне, кинули клич: требовался доброволец-медик (лучше хирург с опытом работы в невесомости) на Амальтею. Мало кто рвался на спутники Юпитера, тем более, что база на Амальтее была смешанной, под юрисдикцией ООН, и доставлять врача должен был рейс из СССР. Кроме Джона других камикадзе не нашлось, и начальство закрыло глаза, что последние пять лет он не практиковал, а был комбатантом. У Джона сложилось впечатление, что к тому времени они готовы были взять хоть однорукого стоматолога.

Русские космонавты оказались мировыми ребятами; с Иваном он иногда переписывался до сих пор, и надеялся, что в КГБ (или как там эта организация теперь называется?) его не держат за потенциального осведомителя.

Если бы они еще чуть не утонули в гребаном Юпитере, все было бы совсем превосходно.

А еще Джон приобрел стойкое отвращение к мидиям и хлорелле.

После двух лет на Амальтее снова случилась Луна. На сей раз пребывание там стоило Джону облучения, штыкового ранения в плечо и отставки.

Он находился там в качестве одного из трех военных представителей на научной базе. Временное назначение, в качестве отдыха. А тут лунники затеяли свою заварушку в тоннелях, и комендант решил держать оборону — чушь собачья, потому что контуры жизнеобеспечения базы, как выяснилось, имели выход на Луна-Сити и мятежники как-то умудрились перехватить компьютерный контроль.

В итоге весь персонал, вовремя сдавшийся или не принимавший участия в боевых действиях, в скафандрах промариновали на поверхности половину лунного «дня», пока местные обыскивали базу.