О массовых празднествах, эстраде, цирке

Но рядом с замечательным пластическим достоинством, замечательной игрой мускулов, интересных ракурсалий – одним словом, чисто скульптурных достоинств, нельзя не отметить достоинств драматических и поэтических. Работа произведена громадная, все аксессуары – костюмные, бутафорские – были сделаны самим Коненковым.

Потребовался длинный ряд репетиций для того, чтобы, так сказать, выявить в исполнителях мускульную память и заставить их со сверхбалетной точностью изображать собою скульптуры.

Я не знаю точно, когда сможем мы открыть Второй цирк, ибо вопрос этот связан с вопросом топливным и другими тяжелыми сторонами нашего театрального быта, но я от души желаю, чтобы этот спектакль скорей был представлен массам.

Вращающиеся скульптуры эти мыслимы главным образом в цирке. Это – настоящий цирковой номер, но номер того цирка, о котором мы можем мечтать, цирка исключительно благородной красоты, умеющего непосредственно связать физическое совершенство человека с глубоким внутренним содержанием.

Я уверен, что Коненков вплетет этими группами новый лавр в свой венок и что цирк этой постановкой делает серьезный шаг вперед.

1919 г.

В новых условиях *

<…> Что касается цирков, то в условиях новой экономической политики задача сводится к тому, чтобы и в этой области занять командные высоты. Это значит собрать, восстановить и удержать в руках государства главнейшие цирки, сохраняя их в качестве показательных до того грядущего будущего, когда вообще сохранятся одни лишь государственные цирки. С целью расширения и укрепления государственных цирков коллегия Наркомпроса вошла в Совнарком с предложением учредить на правах хозрасчетного зрелищного треста Центральное Управление государственных цирков, обязав это Управление как можно скорее увеличить число государственных цирков, противопоставив их разного рода частным циркам и подняв их программы на образцовую высоту.

1922 г.

О цирках *

Непосредственно после революции перед нами встал вопрос о цирках.

Некоторые решили его в отрицательную сторону. Так, на Украине цирки попали под сердитую руку. Почему-то это искусство многим показалось бессмысленным и буржуазным.

От такого суждения должна была предостеречь широчайшая популярность этого искусства, несомненная любовь к нему подлинных масс рабочих и красноармейцев, увлечение детей цирком и т. д.

Никогда не следует коммунисту сразу презрительно замахиваться на какое-нибудь действительно популярное явление. Понятно, когда так называемый утонченный интеллигент морщит нос, как от дурного запаха, от частушек или жестокого романса, от густых приключений какой-нибудь кинофильмы, от бульварных романов и т. д. Между тем надо было бы лучше проанализировать, какими именно сторонами все эти роды как будто бы спорного искусства захватывают ум и сердце масс. Может быть, именно здесь надо учиться писать все более тонкую и содержательную музыку, беллетристику, создавать все лучшие формы кинофильм и театра, не отрываясь от живого внимания масс. Конечно, во всех этих формах искусства есть и много отрицательного, притом вовсе не необходимого для масс, а являющегося чуждой, рутинной примесью.

То, что я сказал выше, отчасти относится и к цирку. Уже его широкая популярность, как я уже сказал, должна была заставить задуматься над этим явлением, уже одна она должна была поставить вопрос, может быть, об очищении цирка, о некотором видоизменении его, но, очевидно, вместе с тем и сохранении его основных черт. Но к тому же, присматриваясь ближе к цирку, мы должны сразу признать бесспорную многозначительность и воспитательный характер многих его главнейших элементов. Цирк есть чрезвычайно правдивое, в отличие от окутанного замаскированностью театра, зрелище человеческой силы и ловкости.

Конечно, совершенство человеческого организма, демонстрируемое цирком, как нам говорят, чисто физическое, но это не должно ни на минуту нас смущать. Мы – материалисты, мы знаем, что физическое оторвать от психологического нельзя. Мы даже переживаем в иных случаях некоторый чрезмерный уклон к биомеханике и к изгнанию психологии, при этом там, где это неуместно, то есть в театре. Торжество подлинной биомеханики, перед которой обычно бледнеет жалковатая акробатика актеров сцены, мы видим именно в цирке. Ни на одну минуту нельзя сомневаться, что ловкость и сила большинства артистов цирка, доведенная до предела, сопровождается также изумительного напряжения вниманием, увлекательной отвагой, чертами уже психологическими и при этом чрезвычайно важными.

Атлетика, акробатика, эквилибристика – все это такие несомненные ценности, которые в ближайшем будущем, через правильно понятый спорт, широкой волной прольются во все население вообще, оставляя в качестве показательных вершин и чемпионов крупнейших артистов цирка. Очень жаль, что, например, французская борьба приобрела характер ажиотажа и даже некоторого шарлатанства: сама по себе и она могла бы быть полностью введена в вышеуказанную категорию зрелищ.

Второй важнейшей стихией цирка являются животные, в особенности лошади.