О материалистическом подходе к явлениям языка

Выделенное нами наглядное мышление, по всей видимости, является разновидностью практического мышления.

Лингвокреативное мышление

Идея о возможности лингвокреативного мышления или мышления, создающего язык, как особого типа мышления с ходу отвергается некоторыми философами как нечто совершенно недопустимое.

«Логические и семантические формы существуют в неразрывном единстве, как две стороны единого процесса организации мысли, протекающего в единой сфере языкового мышления»[192].

Здесь опять все привязано к неизменному и незыблемому тезису: «Мышление может совершаться только на базе языка». Между тем многочисленные совершенно конкретные факты из истории различных языков заставляют предполагать наличие такого типа мышления.

В отличие от других типов мышления лингвокреативное мышление имеет двоякую направленность. Оно, с одной стороны, отражает окружающую человека действительность, с другой стороны оно самым тесным образом связано с наличными ресурсами языка.

Было бы неправильно предполагать, что для обозначения новых понятий или каких-либо отношений между понятиями язык прибегает к каким-то новым композициям фонем, к поискам еще не использованных сочетаний. Обычно для этих целей используются уже существующие знаки, подвергающиеся при этом различного рода преобразованиям и переосмыслениям. Языковые понятия очень абстрактны и язык нередко вынужден прибегать к новому истолкованию других языковых понятий.

В реальной обстановке человек очень легко может понять, что действие уже закончилось, если он видит визуально его совершение и прекращение.

Однако выразить идею прекращения действия языковыми средствами часто бывает нелегко. Как, например, логически объяснить наличие приставки в таких формах совершенного вида глаголов, как умер, упал, украл. Очевидно, приставка у- здесь принесена откуда-то по аналогии.

Сравнение этой приставки с генетически родственными приставками в других индоевропейских языках, например с латинским au в aufero ʽуношуʼ, aufugio ʽубегаюʼ, а также в др.-инд. ava ʽпрочьʼ, ʽдолойʼ, указывает, что первоначально эта приставка была связана с исчезновением субъекта или объекта действия и была совершенно естественна в таких глагольных формах, как унес, ушел и т.д. Исчезновение объекта или субъекта действия часто сопровождается прекращением самого действия. По причине такой ассоциации приставка у- превратилась в средство выражения совершенного вида у глаголов, которые сами по себе не предполагают исчезновения субъекта действия, ср. такие формы, как упал, умер, устал, узнал и т.д.

В турецком языке, а также в ряде других тюркских языков, есть будущее время на -ačak, ср. тур. yazacak ʽон напишетʼ, узб. jozačaq ʽон напишетʼ и т.д.

В основе турецкого времени этого типа лежит причастие будущего времени на -ačaq, -eček, ср. тур. gelecek vapur ʽпароход, который придетʼ или ʽпароход, долженствующий придтиʼ и т.д. В то же время это причастие имеет свои источники. Есть имена существительные с аффиксом -ačaq, -eček, в значении которых содержится оттенок возможности, ср. азерб. jанаҹак ʽтопливоʼ, т.е. ʽто, что может горетьʼ, jатаҹак ʽпостельʼ, т.е. ʽто, на что можно лечьʼ и т.д.

Могут быть также отглагольные прилагательные с суффиксом -čaq, -ček, означающие склонность к чему-либо, ср., например, азерб. утанҹак гыз ʽзастенчивая девушкаʼ, т.е. ʽдевушка, склонная к застенчивостиʼ. Аналогичные прилагательные существуют и в других тюркских языках, ср. ног. мақтаншақ ʽхвастливыйʼ, ериншек ʽленивыйʼ, тат. иренчǝк ʽленивыйʼ, узб. мақтанчоқ ʽхвастливыйʼ и т.д.

Вполне вероятна связь суффикса -čaq с аффиксом -čaq прилагательных, обозначающих ослабленное качество, ср. туркм. йылыджак ʽтепловатыйʼ. Наконец, возможна также связь этого аффикса с аффиксом -čaq уменьшительных существительных, ср. алт. балачақ ʽребеночекʼ от бала ʽребенокʼ, хак. тypaҗax ʽдомикʼ от тура дом, ст.-уйг. қолычақ ʽручкаʼ от қол ʽрукаʼ и т.д.

В данном случае большой интерес представляют пути семантического развития. Первоначально значение уменьшительности могло быть переосмыслено как значение ослабленного качества. На основе этого значения могло возникнуть модальное значение, поскольку всякое модальное значение имеет оттенок неполноты, несоответствия с действительностью. И уже потом на базе модального значения развивается значение будущего времени.

Каждый может легко понять, что, если бы не было лингвокреативного мышления, понятие законченности действия было бы непосредственно образовано в виде идеи его завершенности, а понятие будущего действия представлялось бы в виде плоскости, лежащей где-то в перспективе за пределами настоящего.