О материалистическом подходе к явлениям языка

Знакомство с работами Н.Я. Марра показывает, что теория стадиального развития языков готовилась постепенно. Уже в своей первой работе «Природа и особенности грузинского языка», напечатанной в грузинской газете «Иберия», Марр довольно отчетливо высказал мысль об отсутствии изолированности между отдельными языковыми семьями. Мысль о стадиях языкового развития впервые появляется в работе Марра «Яфетический Кавказ и третий этнический элемент в создании средиземноморской культуры».

«Существующие типы языков есть создание не первотворчества, даже не перевоплощения или самостоятельного видоизменения прототипных задатков речи, а воплощение плодов творческой работы человечества на каждом отдельном этаже развития, на котором скрещение играло исключительно важную роль. Первичный аморфный синтетический строй языка…, второй агглютинативный строй… и, третий, флективный строй… это не три параллельных, а три хронологически последующих друг за другом типа»[252].

Никакого открытия здесь Марр в действительности не сделал, так как идея последовательной смены морфологических типов высказывалась задолго до него многими лингвистами (Гумбольдтом, Бетлингком, Шлейхером и др.). Об этом писал и И.И. Мещанинов в статье «Проблема стадиальности в развитии языка»:

«Историческая школа языкознания еще в XIX веке установила преемственный ход развития языковых структур от аморфных к агглютинативным, затем флективным и, наконец, аналитическим»[253].

В дальнейшем, как мы увидим, Марр стал называть эти типы языков стадиями, но уже в 1920 г. он утверждал, что

«в префиксах и суффиксах агглютинативного периода наметились термины родового строя, названия членов семьи. Морфология речи… отразила морфологию общественного строя… Яфетические языки, как они есть, носят в себе с исключительной наглядностью отложения всех трех периодов, т.е. аморфно-синтетического, агглютинативного и флективного»[254].

Термин «стадия» Марр впервые употребил в кратком сообщении на заседании Отделения историко-филологических наук Академии наук СССР 21 ноября 1923 г.

«Утверждаю, что индоевропейской семьи языков расово отличной не существует. Индоевропейские языки Средиземноморья никогда и ниоткуда не являлись ни с каким особым языковым материалом, который шел бы из какой-либо расовой особой семьи языков или тем менее восходил к какому-либо расово особому праязыку… единый праязык есть сослужившая свою службу научная фикция. Индоевропейские языки составляют особую семью, но не расовую, а как порождение особой степени, более сложной, скрещения, вызванной переворотом в общественности в зависимости от новых форм производства, связанных, по-видимому, с открытием металлов и широким их использованием в хозяйстве… индоевропейская семья языков типологически есть создание новых хозяйственно-общественных условий, по материалам же, а пережиточно и по многим конструктивным частям, это дальнейшее состояние тех же яфетических языков… на определенной стадии их развития, в общем новая по строю формация»[255].