О материалистическом подходе к явлениям языка

Содержанием типологии, по мнению Гухман, является изучение соотношения общего и частного, отдельного, исследование того, как это общее реализуется в своеобразных особенностях различных по своему строю языков (см. с. 37). С типологией соотнесены только те универсалии, которые представляют некий дедуктивно постулируемый инвариант, модификации которого представлены материалом разных языков, что и позволяет разграничить общие свойства и индивидуальные характеристики (см. с. 39).

Гухман предлагает термин «константа» – узуальный для разных языков признак, встречаемость которого не обусловлена ни генетическими, ни ареальными связями (см. с. 42).

На современном этапе развития типологических исследований, – отмечает далее автор, – в отношении процессов формально структурных и содержательных или контенсивных возможно лишь выявление диахронических констант – однонаправленных изменений, обладающих определенной частностью и узуальностью, совершающихся к тому же в языках, не связанных между собой ни генетическим родством, ни принадлежностью к одному и тому же ареалу (см. с. 45).

«Общее в разных сферах его проявления (в развитии содержательных категорий, формально-структурных микросистем, в изменениях функциональных систем) познается в многообразии его конкретной реализации» (с. 58).

В процедуре построения диахронической константы фактически выделяются два звена: 1) опознание процессов, которым гипотетически соответствуют параметры исторической типологии, и 2) раскрытие сущности этих процессов во всей сложности взаимосвязанных изменений на материале разных языков (см. с. 58).

В исторической типологии, также в зависимости от используемого материала, выделяются два раздела: 1) историческая типология родственных языков и 2) историческая типология неродственных (см. с. 59).

Для изучения статуса общих процессов в развитии языков и выделении диахронических констант автором выбраны категории грамматического уровня. Его интересуют процессы, преобразующие словоизменительную парадигматику. Далее выясняется, что структурно-типологические тенденции были направлены на оформление регулярной обобщенной парадигмы, поскольку в древнегерманских языках строгой регулярности этой парадигмы не наблюдалось. Абсолютной «универсальностью» отличались процессы, связанные с переразложением и опрощением трехморфенной структуры слова (см. с. 74). Общая диахроническая константа, нацеленная на создание регулярных, обобщенных для каждой категории парадигматических моделей, реализовалась и в иранских языках (см. с. 91). Диахронической константой Гухман также считает наблюдаемое во многих языках стяжение форм с послелогами (см. с. 113).

Такое понимание сущности исторической типологии представляет любопытный альянс принципов марризма с традиционной компаративистикой. Сначала постулируется некий языковой тип, характеризующийся определенным комплексом взаимно связанных между собой координат. Затем это понятие забывается, и исследователь уже переходит к изучению универсальных процессов, как то: оформление регулярной обобщенной парадигмы, переразложение и опрощение трехморфемной структуры слова, процесс стяжения форм с послелогами и т.д. Претензия на новизну неожиданно превращается в возращение к традиционному и обычному, которое уже практикуется в языкознании на протяжении не одной сотни лет.

Заключение

Из всего сказанного можно сделать вывод, что случаи нематериалистического подхода к явлениям языка наблюдаются почти при решении любой общеязыковедческой проблемы. Где причины этих явлений? Причины могут быть здесь вполне определенными.

Нередко наблюдаются случаи, когда наука в своем поступательном развитии создает новые условия для решения уже, казалось бы, решенных проблем. Однако вопреки этим фактам, прежние установки оказываются удивительно устойчивыми и не подвергаются каким-либо изменениям. Психолингвисты все более и более приходят к выводу о том, что человеческое мышление полиморфно. Между тем формула «Мышление совершается только на базе языка» до сих пор широко провозглашается многими лингвистами и философами.

Многие лингвисты давно замечали, что широко распространенное у нас определение фонемы как звука, различающего значения слов, фактически неправильно, поскольку фонема таким свойством не обладает. Понадобилось несколько десятков лет, прежде чем появилось новое определение фонемы: «Фонема – звук, служащий для различения звуковых оболочек слов», что более соответствует действительности.

Явно неправильна теория монолатеральности языкового знака, хотя ее упорно защищает некоторая часть советских лингвистов. Несостоятелен тезис о наличии в тюркских языках синтетических придаточных предложений, которые служат фактически названием причастных и деепричастных оборотов. Однако и этот тезис находит поддержку у некоторой части тюркологов.