О материалистическом подходе к явлениям языка

«В процессе познания в связи с активной ролью языка и в силу его специфических особенностей возникает языковая картина мира. Она в целом и главном совпадает с логическим отражением в сознании людей. Но при этом сохраняются периферийные участки в языковой картине мира, которые остаются за пределами логического отражения, и в качестве словесных образов вещей и лингвистических моделей отношения между ними варьируются от языка к языку в зависимости от специфических особенностей последних. Через вербальные образы и языковые модели происходит дополнительное видение мира; эти модели выступают как побочный источник познания, осмысления реальности и дополняют нашу общую картину знания, корректируют ее. Словесный образ сочетается с понятийным, лингвистическое моделирование мира – с логическим его отображением, создавая предпосылки воспроизведения более полной и всесторонней картины окружающей действительности в сознании людей»[225].

По мнению Панфилова,

«принцип лингвистической дополнительности Брутяна представляется весьма спорным… В основе его лежит тезис о независимости языка от мышления или, по крайней мере, языка от логического мышления, а также тезис об имманентном характере языка, а этот последний является основным и в гипотезе Сепира – Уорфа, а также в основных направлениях структурализма…

…Хотя язык и представляет собой относительно самостоятельное явление, основным фактором, определяющим формирование языковых значений, является отражение объективной действительности в процессе познавательной деятельности человеческого мышления, имеющего логический характер»[226].

В этой критике представителей неогумбольдтианского направления в языкознании, конечно, немало безусловно верных положений, но все-таки приходится отметить, что в ней нет определенной и гармоничной системы взглядов, опираясь на которую здесь все можно было бы поставить на свое место.

Критики нередко сами впадают в противоречия и оставляют массу нерешенных вопросов. Как неогумбольдтианцы, так и их критики, в одинаковой мере признают, что человеческое мышление происходит на базе языка. Критики неогумбольдтианцев также признают, что окружающий человека мир в разных языках членится по-разному. Если это так, то носители разных языков должны и думать по-разному. Однако, как объясняют критики, люди членят мир по-разному, а думают совершенно одинаково, хотя человеческое мышление совершается на базе языка.

Этот парадокс требует какого-то более убедительного разрешения. Или люди представляют себе мир так, как он расчленен в их языке и думают таким же образом, или логическое должно каким-то образом отделиться от языкового. Если то и другое неразрывно соединено, то представить общелогический характер человеческого мышления будет довольно трудно, если не невозможно.

Остается также необъяснимым с физиологической точки зрения, почему люди, говорящие на разных языках, членят окружающий мир по-разному.

Далее критики утверждают, что все идиоэтническое в языках мира с логической точки зрения оказывается маловажным и не существенным. Вот что пишет по этому поводу П.В. Чесноков: