О материалистическом подходе к явлениям языка

Первобытные люди, по утверждению Леви-Брюля, ничего не воспринимали так, как мы. Точно так же, как социальная среда, в которой они живут, отличается от нашей, и именно потому, что она отлична от нашей, восприятие внешнего мира первобытными людьми отлично от нашего восприятия (см. с. 25). В первобытном мире господствуют коллективные представления.

«Коллективные представления первобытных людей глубоко отличны от наших идей и понятий; они также и не равносильны им. Они не имеют логических черт и свойств. Каков бы ни был предмет, появляющийся в их представлении, он обязательно содержит в себе мистические свойства, которые от него неотделимы, и познание первобытного человека действительно не отделяет их, когда оно воспринимает тот или иной предмет» (с. 21, 25).

Особое значение Леви-Брюль придает характерному якобы для первобытных людей закону партиципации.

«Когда член низшего общества, австралиец, например, или гуйчол, думает об олене и пере или облаке, то родовой образ, который ему представляется, предполагает и содержит в себе нечто иное, чем аналогичный образ, появляющийся при тех же обстоятельствах в сознании европейца» (с. 86).

«Первобытный человек живет и действует среди существ и предметов, которые все, кроме свойств, которые за ними признаем и мы, обладают еще и мистическими способностями; к их чувственной реальности примешивается еще и некая иная» (с. 40).

Отсюда Леви-Брюль делает вывод о мистическом характере психической деятельности первобытных людей:

«Мышление первобытных людей является в своей основе мистическим… они с полным безразличием относятся к противопоказаниям опыта» (с. 26, 39).

Заметим, что теория Леви-Брюля не до конца последовательна и обнаруживает противоречия. Так, Леви-Брюль признавал, что

«весь психологический процесс восприятия происходит у них (у первобытных людей. – Б.С.) так же, как у нас. Однако продукт этого восприятия у первобытного человека немедленно обволакивается определенным сложным состоянием сознания, в котором господствуют коллективные представления» (с. 25).

«Рассматриваемый индивидуально в той мере, в какой он мыслит и действует независимо, если это возможно, от коллективных представлений, первобытный человек будет чувствовать, рассуждать и вести себя чаще всего так, как мы это от него ожидаем; мышление первобытных людей может быть названо пралогическим: оно не антилогично, оно также и не алогично» (с. 49, 50).

Однако Леви-Брюль неправомерно преувеличивает роль мистического элемента в сознании первобытного человека.

Формулируя общий принцип: различным типам мышления должны были бы соответствовать и различные по своей структуре языки, Леви-Брюль указывает, однако, на целый ряд сложнейших обстоятельств, которые затрудняют исследование языков в этом плане; к числу их следует отнести прежде всего миграции и возможность поглощения одних групп людей другими, что вызывает смещение языков (см. с. 95).

Все же соответствие между пралогическим мышлением и структурой языка Леви-Брюлю обосновать не удалось. Прямыми продолжателями идей Леви-Брюля можно считать Н.Я. Марра и И.И. Мещанинова.