О методах и приемах иностранных разведывательных органов и их троцкистко-бухаринской агентуры

На суде выяснилось, что, по специальному распоряжению забайкальского епархиального совета, все духовенство в обязательном порядке привлекалось к делу сыска и белогвардейского террора. Были установлены специальные штаты, церковные инструкторы по политическому сыску разъезжали по епархии, давали указания попам-шпионам и собирали сведения для передачи японским оккупантам и семеновским бандитам. На основе этих сведений организовывались жестокие расправы, пытки и убийства восставших рабочих, Церковные богослужения и на этот раз служили только ширмой для контрреволюционной, шпионской деятельности православного духовенства.

В лице попов японские оккупанты имели своих послушных агентов. Это признали и сами обвиняемые.

Один из главных обвиняемых на вопрос судьи, признает ли он, что духовенство служило японским оккупантам и семеновцам, ответил: «Признаю».

В свою очередь агент японских палачей — атаман Семенов за свою белобандитскую деятельность получил высшую церковную награду: иерусалимский патриарх Дамиан наградил его званием «кавалера святого гроба господня» и прислал ему золотой крест «на Александровской ленте с подлинной (!) частицей животворящего гроба господня». За золото японской разведки церковники окружали палача и бандита ореолом святости.

Бандит Семенов получил и другую награду: магометанское духовенство Аравии прислало Семенову в 1919 г. «орден святого Магомета» и присвоило ему звание «святого защитника религии, науки и права».

Так японские оккупанты, иерусалимский патриарх, магометанское духовенство и православные попы дружным хором прославляли палача сибирских рабочих и крестьян.

После разгрома колчаковщины и освобождения Дальнего Востока от японских оккупантов около 100 тыс. белогвардейцев эмигрировало в Маньчжурию. Органы диктатуры рабочего класса изгнали из нашей страны вместе с бывшими офицерами, чиновниками, помещиками, купцами, кулаками, всевозможными бандитами и их церковных соратников — тех православных, старообрядческих, магометанских, ламаистских церковников и сектантских вожаков, которые принимали активное участие в борьбе против советской власти и Красной Армии и оказали немало услуг японским оккупантам.

Свой главный притон белые эмигранты устроили в Харбине. Несколько тысяч поселилось недалеко от советских границ, в районе Трехречья. Вся эта свора давала китайским и японским генералам столь нужные им кадры для проведения налетов на советские учреждения, для антисоветского шпионажа, террористических и диверсионных актов.

Церковные черносотенцы и погромщики, активные участники белогвардейских банд, занимала далеко не последнее место среди этой братних Шпионаж, клевета, фабрикация фальшивок, распространение антисоветской литературы, проповедь с призывами к вооруженной борьбе против советской власти, религиозная подготовка вооруженных налетов и нападения на советских граждан — все эти средства пускают в ход церковные эмигранты в своей бандитской, контрреволюционной деятельности.

В 1928 г., накануне 1 Мая местные белогвардейцы распространяли в Харбине фальшивые номера советской газеты «Молва», отпечатанные в типографии софийской церкви. В этой фальшивке сообщались бредовые сенсации о «восстаниях в Москве», об «артиллерийском обстреле Сокольников», о том, что «главный телеграф занят белогвардейцами», и тому подобная контрреволюционная провокация.

Другие погромные фашистские листовки, под заголовками «Марсельеза» и «К русским рабочим», печатались в Нахаловке, у священника Кикловича Николая Григорьевича.

Церковники подготовляли вооруженное выступление в день 1 Мая 1928 г. В указанный день, — говорилось в ноте, представленной советским консульством в Харбине представителю местной китайской власти, — банда фашистов собралась в церкви на Зеленом базаре. Священник Петелин зазвонил к вечерне и открыл двери церкви для этих хулиганов, видимое вооружение которых составляли дубины разных образцов, хлысты, железные прутья и шомполы от берданок. Помимо церкви, где священник Петелин проводил для прикрытия фашистского собрания церковную службу, группа фашистов так называемого железнодорожного синдиката в соседнем помещении школы обсуждала вопрос о технике выступления.

Неопровержимые факты и тщательное расследование показали, что церковники-эмигранты в Харбине и других частях Маньчжурии принимали и принимают живейшее участие в организации погромной работы фашистов.