О мифах и магии (ЛП)

Это был другой сон, похожий и в то же время непохожий, такой реалистичный, что, очнувшись, она чувствовала в воздухе древесный дым, и паника и боль пронзили всё её тело с головы до ног. Рядом были и другие люди, пустые лица и камень вокруг. Злые слова, которые она не могла разобрать. Крики, полные досады и ненависти, и бранью звучавшие слова: «Денсагео!». И Гермиона опять сложила ладони вокруг рта в полной уверенности, что, как и много раз прежде, она отнимет их и увидит в ладони свои передние зубы.

Но зубы не выпали, а наоборот, начали расти, удлиняться, вытягиваться. Они скользнули за нижнюю губу, за подбородок, продолжая расти, ткнулись в ложбинку между грудями.

Гермиона вскрикнула, вернее, сдавленно пискнула, потому что не могла открыть и закрыть рот, слёзы навернулись ей на глаза. Что делать? Отпилить, бежать к родителям и умолять, чтобы они приняли её в качестве пациента и выдрали ей эти зубы своими щипцами? Она пыталась прикрыть их, но её руки были слишком малы, а пустые лица меж тем дразнили, кричали и смеялись над ней.

Вдруг смех прекратился. Гермиона отступила назад, подняла слезящиеся глаза, безуспешно пытаясь прикрыть зубы от дальнейших оскорблений. Перед ней возникла тёмная фигура, огромное чёрное пятно, так хорошо ей знакомое. Она моргнула три раза, и очертания возвышающегося над ней Снейпа приобрели резкость. Снейп смотрел на неё холодно, с омерзением, скользя взглядом от глаз к носу и к краям двух передних зубов.

Его ледяной голос пронзал её насквозь, сосулькой впиваясь в сердце.

— Не вижу разницы.

Гермиона, резко проснувшись, вздрогнула.

Снейп всё ещё спал. Его глаза не светились в темноте, и дыхание его было замедленным, глубоким и ровным. Она уснула, прижавшись лбом к прохладной коже его плеча, но в какой-то момент ночью он отвернулся лицом к противоположной стене своей крохотной спальни, оставляя в полное и свободное её распоряжение больше половины кровати.

«Вот скотина», — с жаркой ненавистью подумала Гермиона, отчаянно желая столкнуть его с кровати и посмотреть, как он, громко выругавшись, рухнет в промежуток между рамой кровати и стеной.

Конечно, глупо было позволить обычному сну так сильно её задеть, но видение было таким реальным. Его голос, такой суровый, такой жестоко точный в своём холодном расчете, словно был предназначен для того, чтобы пробивать самые уязвимые её места и разрывать в клочья её хрупкое, невесомое тщеславие.

Снейп шевельнулся — Гермиона в панике подумала, что он сейчас проснётся — но он только толкнулся боком в её бедро и продолжил спокойно спать.

«Он не делал этого, — подумала Гермиона. — Он никогда не пытался намеренно меня обидеть».

И всё же в комнате пахло древесным дымом, старый кирпичный дом был сырым, как разваливающийся средневековый камень, и Гермиона могла поклясться, что слышала уханье совы, перед тем, как снова уснула рядом со Снейпом, когда свет за мутным окном наконец стал темно-серым.

***

Она проснулась раньше Снейпа, оделась раньше него и вышла из дома, пока он ещё спал. Только на полпути к магазину она вспомнила, что на дворе первое января и магазины не работают. Окоченевшая от холода и досады, Гермиона нашла парк и уселась на твёрдую холодную землю под хилым рододендроном, смотря, как молчаливые люди — призраки ночного загула и раннего продуктивного утра, бредут мимо в зимних пальто или вчерашних коротких платьях и на высоченных каблуках.

Только одна мысль стучала в голове:

Снейп.

Она все ещё чувствовала себя потрясённой, раздавленной (проклятая простуда только теперь по-настоящему дала знать о себе, захватив голосовые связки, скребя в горле длинными острыми когтями). В голове стоял туман, но не только из-за вчерашней выпивки.

Она переспала со Снейпом.

Гермиона соврала бы, сказав, что не думала об этом раньше. Ещё до того, как она схватила и притянула его лицо к своему в том пансионе в Уилтшире, она представляла себе, каково это — быть с кем-то, кто знает её, понимает её и, кажется, не испытывает к ней жалости, в отличие от вереницы её рыжих бойфрендов и случайных связей. Снейп был не очень опытен — он примерно так и сказал ей сразу, прежде чем вообще пустил её подняться по лестнице. А потом кровь вдруг прилила к его бледному лицу от ужаса, что он неправильно понял её просьбу. Но он всё правильно понял. И он повел её в свою маленькую спальню, шумно дыша, по-прежнему пряча свое тонкое тело в глубинах чёрного шерстяного пальто.

Гермиона гадала, как Снейп отнесётся к произошедшему в свете дня.