О Милтоне Эриксоне

По Эриксону, имеет смысл говорить о чем-то одном и одно­временно общаться на предмет иных материй. Например, он читает лекцию, одновременно гипнотизируя одного из слушате­лей, или он беседует с пациентом на кажущуюся совершенно заурядной тему, одновременно с помощью движений тела и ин­тонации ведя разговор о чем-то очень вом для пациента. Многие из движений, которые любой терапевт совершает “есте­ственно”, Эриксон использует умышленно — например, меняет положение тела в соответствии с реакциями клиента или изме­няет высоту голоса соответствии со значимыми движениями тела. Он использует речевую коммуникацию только как один из множества способов общения, например, гипнотизируя челове­ка, не говорящего по-английски, он показывает, что транс мо­жет быть наведен и с помощью неречевого поведения.

С этой точки зрения становится понятным упоминаемое Эриксоном “бессознательное осознание”. Чтобы общаться с человеком через “бессознательное”, на каком-то уровне мы должны понимать, что делаем, иначе не сможем ни попра­вить себя, ни получить от другого сообщение, ни ответить ему. Хотя этот процесс может идти у нас вне сознания. Сле­довательно, когда мы взаимодействуем по меньшей мере на двух уровнях коммуникации, должно существовать по мень­шей мере два уровня “осознания”. Наиболее характерной чертой Эриксона является то, что он позволяет этим двум уровням существовать отдельно друг от друга, не пытаясь при­влечь к ним внимание пациента. Эриксон желает общаться, используя оба кода и позволяя им независимо друг от друга выполнять свои коммуникативные функции.

Причина терапевтического изменения

В эриксоновском подходе к работе с пациентами заложена идея о том, что психическая проблема по своей природе межличностна. В том, как пациент обращается с другими людьми и как другие обращаются с ним самим, заключается причина его огорчения и ограниченного поведения. Поэтому вопрос о том, как изменить человека, превращается в вопрос о том, как изменить его отношения с людьми, включая терапевта. При та­ком понимании проблемы прошлые теории о “причине” тера­певтического изменения не подходят. В какой-то момент своей профессиональной карьеры Эриксон довольно резко отклонился от веры в то, что человек изменится, если узнает, почему он такой, какой есть, или что скрывается “за” его проблемой. Не­возмоо понять его терапевтический подход, если считать те­рапию процессом перевода бессознательных идей на сознатель­ный уровень или помощью человеку в понимании того, как он общается с другими. Эриксон не помогает человеку ни осознать влияние его прошлого на его настоящее, ни понять, почему он такой, какой есть, и как он относится к другим. Его отчеты о клинических случаях не содержат высказываний, типичных для многих терапевтов: “Давайте попробуем немного прояс­нить, что за этим стоит”, или “Заметили ли вы, что говорите о ней точно так же, как и о своей матери?”, или “Такое впечат­ление, что вы реагируете на меня, как будто я кто-то другой”, или “Что вы чувствуете по этому поводу?”, или “Вы выглядите раздраженным”. В его подходе не используется метод отстране­ния пациента и анализа того, что тот говорит и делает (кроме случаев, когда пациент действительно хочет провести такой экс­перимент, и тогда Эриксон может очень живо провести подоб­ный опыт с помощью техник гипноза). Если пациент ведет себя так, как будто попал к могущественному волшебнику, Эрик­сон не будет с ним спорить. Он может использовать это для внушения изменений или “сдвинуть” поведение пациента так, что и восприятие его поменяется, но он убежден, что по­пытки “просветить” человека не принесут пользы. Поэтому бывшие пациенты Эриксона не говорят и не думают на языке психиатрии, не дают психиатрических интерпретаций другим. Они становятся нормальными, заботясь об “инсайте” не более, чем любой среднестатистический, никогда не лечившийся че­ловек.

Часто в защиту инсайта и осознания выдвигается следующий аргумент: без них терапевтическое изменение не сохранится по окончании лечения. Нет свидетельств, подтверждающих это убеждение, но есть данные, что изменение без инсайта сохраня­ется. С точки зрения Эриксона, если человек изменяется, то из­меняется и его социальная ситуация, и постоянство изменения связано с новой ситуацией, созданной этими изменениями.

Многие современные терапевты пришли к убеждению, что психотерапия — это “опыт”, сам по себе вызывающий измене­ние. Они могут назвать его опытом близости с другим челове­ческим существом, опытом нахождения своего места в суще­ствующем мире, осознания новых глубин восприятия с помо­щью ЛСД и т.п. Эриксон, судя по всему, не считает опыт сам по себе достаточным для изменения. Пусть у его пациентов бу­дет опыт общения с Эриксоном, и порой очень насыщенный, он окажет эффект только тогда, когда вызовет и прямо приведет к изменению повседневной жизни человека.